Вера – это слабое и неопределенное постижение, тогда как знание – непогрешимое постижение.

Ибо ничто не может быть названо более прекрасным по случайности, чем худшее из всех по сути.

Это показывает, что ни голова, ни ноги, ни рука не принадлежат ничему; ведь если Сократ прикрыт остальным телом, а обнажена только рука, то я ясно знаю, что это рука, но не знаю, чья она. Среди вещей, которые принадлежат чему-то, тот, кто знает одну, будет ясно знать и другую. А узнав руку, я не знаю, чья она, поэтому ясно, что рука ничему не принадлежит. Аналогичные рассуждения применимы и к другим частям.

Он выражает это в очень философской манере: он не хочет, чтобы мы утверждали вещи легкомысленно или просто как попало, особенно в отношении теорий, которые требуют обширного исследования, сопровождаемого значительными усилиями и борьбой. Поскольку путь к богатству знаний лежит через недоумение, он говорит о том, что не лишним будет недоумевать по поводу каждого из них; ведь не недоумевать означает две вещи: обладать всеми знаниями как провидческими (поскольку ничто в них не вызывает недоумения) и быть полностью лишенным знаний. Ведь то, чего человек не знает, у него не вызывает недоумения. Но мы, находящиеся между теми, кто над нами, и теми, кто рядом с нами, каким-то образом приходим к знанию, используя недоумение как средство: как из искр, если их растереть, получается огонь, так и души, благодаря расспросам, освещают истину. Поэтому, поскольку ранее Аристотель рассматривал определение, что сказанное направлено на что-то, как если бы некоторые субстанции находились в опасности быть направленными на что-то, теперь он предлагает утверждать, что сказанное не направлено ни на что; ведь часто кто-то защищается от вышеупомянутого недоумения, возникающего у нас.

Таким же образом я сосредоточил свое учение на качестве, в отношении которого и здесь мы должны взять на себя инициативу в некотором учении и искать, во-первых, порядок категории, во-вторых, определение, затем название, касающееся качества и качества бытия, и, в-четвертых, его разделение. Порядок категории нам уже ясен из того, что было сказано о чем-то. Что касается определения, то мы стремимся понять, почему в определении качества говорится, что те, кто причастен ему, называются качествами; действительно, то, что мы ищем, было получено как ясное и согласованное. Мы скажем, что это рассуждение приводит нас к понятию качества через качество бытия. Ибо качество бытия яснее, поскольку оно действительно воспринимается чувством, и из него мы постигаем качество: ведь наблюдая белое в молоке, и в снегу, и в муке, мы постигаем понятие белизны; точно так же, пробуя мед, и финики, и смоквы, мы постигаем понятие сладости. Поэтому из принятых качеств, я говорю о белизне и сладости, как более ясных, учение можно назвать качеством. Есть качество, которое причастно качеству бытия, и само качество есть то, что причастно; по этой причине оно также было поставлено первым в названии, как рассматриваемое в этом качестве. Необходимо также обсудить разделение категории относительно этих вопросов. Следует отметить, что Аристотель представляет нам четыре вида качества: во-первых, привычка и склонность; во-вторых, сила и неспособность; в-третьих, пассивное качество и страсть; в-четвертых, форма и вид. Привычка означает, когда мы говорим, что геометр имеет привычку заниматься геометрическими теоремами, а предрасположенность – когда мы говорим, что у кого-то есть непонимание геометрических теорем. Это первый вид качества. Второй вид – сила и неспособность, которые относятся к пригодности и непригодности в отношении природных вещей; мы называем силу пригодной, а неспособность – непригодной. Третий вид – пассивное качество и страсть; пассивное качество подобно холоду в снегу и теплу в огне. Это два вида: тот, что действует как страсть, и тот, что возникает из страсти. Поэтому увеличение снега и теплота огня называются пассивными качествами не как возникающие из страсти, а как страсть сама по себе (ибо здесь нет изменения относительно субъекта, так что и огонь, и снег могут получить эти качества; скорее, эти качества присутствуют в других вещах, проявляющих страсти, таких как теплота и холод). Теплота в раскаленном железе называется пассивным качеством, возникающим из страсти. Мы говорим о страсти, когда кто-то, будучи бледным в течение некоторого времени, краснеет от стыда: эту красноту мы будем называть страстью. «В-четвертых, форма и вид. Следует отметить, что форма относится к неодушевленным вещам, а вид – к живым существам. Важно также признать, что „форма“ была использована по отношению к имени качества в диалоге „Теэтет“, и он сам стал первым создателем этого имени; ведь он заявляет, что „вы, кажется, не знаете, что означает имя качества, потому что оно часто выражается неясно“. Аристотель распространил понятие качества не только на тела, но и на душу, утверждая, что качество – это знание о душе, и что качество включает в себя как знание, так и добродетель в душе».