Это действительно вызывает недоумение у Аристотеля, заявляющего, что он <Теэтет> неправильно провел различие: ведь мы говорим, что привычка относится не только к душе, но и к телу; мы утверждаем, что здоровье – это привычка тела, и точно так же – состояние лихорадки. Следовательно, к какому из четырех видов качеств, упомянутых Аристотелем, мы отнесем эти атрибуты? Чтобы разделение было полным, сформулируем его так: один вид качества – по пригодности, другой – по активности. Первое, согласно пригодности, порождает второй вид, упомянутый Аристотелем, который относится к потенциальности и неспособности, а второе, согласно активности, является либо совершенным, либо пагубным, либо ни тем, ни другим. В перфектном качестве один вид страсти влияет на наше восприятие, а другой не вызывает никакой страсти. От этой побуждающей страсти может быть либо трудно избавиться, либо легко. Если от нее трудно избавиться, она становится привычкой, проявляясь как в душе, так и в теле; если от нее легко избавиться, она становится склонностью. Привычка в душе – это знание или добродетель, а в теле – здоровье. Если бы кто-то утверждал, что страсть порождает здоровье, которое мы не воспринимаем (поскольку знаем о нем), мы бы заявили, что знаем о здоровье, но не о пассивных качествах, которые ему способствуют. Больные лихорадкой ощущают противоречащее природе тепло, как присутствующее, так и отсутствующее, но не воспринимают само здоровье. Так и неизлечимые люди не замечают слабого присутствия болезни, ибо болезнь не проявляется, пока не станет известна врачам, которые, в свою очередь, имеют некий диагноз, с помощью которого они устанавливают и болезнь, и здоровье. Когда возникает страсть, она может быть либо трудно, либо легко изгоняемой; если она легко изгоняема, то соответствует одному из аспектов третьей категории, упомянутой Аристотелем. Я действительно имею в виду страсть, например, красноту, возникающую от стыда. Природа человека, осознавая свои недостатки, не желает, чтобы он был лишен чести или покинут, но посылает самые почетные из своих поверхностных качеств в качестве прикрытия для страсти: самыми почетными по природе являются дух и кровь. Природа посылает кровь к поверхностным качествам, и цвет жидкости создает красноту. Если же ее трудно изгнать, то она соответствует другому аспекту третьей категории, пассивному качеству, порождающему страсть. Если оно не является ни перфективным, ни деструктивным, то оно либо рассматривается в связи с поверхностью, либо отступает на глубину от основного предмета.

В случае его удаления через глубину явление может быть либо легкоустранимым, либо трудноустранимым. Если это первое, то оно порождает страсть третьего рода качества Я. Однако если это второе, то оно порождает пассивное качество, но не страсть, которая порождает, а скорее то, что возникает из страсти, примером чего может служить естественно красный. Это аналогично случаю с человеком, который испытывает румянец из-за стыда, что свидетельствует о страсти. Точно так же и тот, кто от природы красный, обладает таким цветом из-за естественной страсти. Важно отметить, что Аристотель в седьмой части «Естественных склонностей» утверждает, что изменения происходят не от какого-либо качества количества, а только от пассивных качеств. Ибо качества по привычке производят не изменения, утверждает он, а скорее определенный путь либо к уничтожению, либо к порождению; ведь изменение сущности есть изменение. Таким образом, философ выделил четыре вида изменений: порождение, уничтожение, увеличение, уменьшение и изменение в смысле локального изменения.