Разделив количество на определенное и непрерывное, и далее разделив на занимающих положение частей и не занимающих, я теперь рассмотрю деление на тех, кто имеет положение. Необходимо, чтобы те, которые занимают положение, характеризовались тремя вещами: тем, что они лежат в основе, тем, что их части где-то находятся и не исчезают, то есть находятся в чем-то, и тем, что они расположены по отношению друг к другу.

Ибо части места лежат внутри чего-то, в теле чего это место существует.

Ведь все время существует не сразу, а только настоящее; и действительно, в процессе становления и гибели существует только бытие. Поэтому то, что не пребывает, как может занимать какое-либо место?

Этот порядок называется естественным, ибо настоящее предшествует будущему. Будущее больше не предшествует настоящему. Это естественный порядок, когда он не отступает. Для нас же это порядок, когда он отступает безразлично, как, например, когда этот первый начинает говорить справа, а затем, если мы пожелаем, слева.

Поскольку число двояко, одно в душе считающее, другое в считаемом (подобно тому, как мера двояка, одна измеряет, как бронзовая мера, другая – как вино и мед), поскольку, таким образом, число двояко, как уже сказано, одно существует в душе, другое – в чувственной сфере. Очевидно, что число в душе не имело бы никакого положения имеющего части (ибо его части не имеют никакого положения, а существуют только в душе как умопостигаемые), тогда как то, что в исчисляемом, например, десять человек, коней имеет положение имеющего; ибо его части лежат где-то и имеют некоторое положение относительно друг друга. Таким образом, он сказал, что ты не занимаешь положения вообще, и не сказал, что «ты нигде не занимаешь положения».

Это также слово для тех, кто не имеет положения: ведь поскольку в высказывании есть бытие и ни одна из его частей не остается, то это для того, чтобы оно могло занять какое-то положение.

Дело ученого – не только рассматривать представленные ему вещи, но и исследовать и опровергать те, которые кажутся существующими, но не являются таковыми в соответствии с истиной. Поэтому, поскольку белое кажется количеством (ведь мы говорим много и мало белого, что относится к количеству, но мы также говорим, что действие длится долго), он утверждает, что прежде всего это не количества, а так получилось случайно; ведь поскольку белое – по виду, мы говорим, что белого много или мало в зависимости от того, сколько или сколько существует. Точно так же в случае действия долгая война описывается случайно: поскольку война длится определенное время, например десять лет, мы говорим, что время долгое, и по этой причине мы также случайно описываем действие как долгое. Кроме того, о большом движении говорят, что оно обусловлено большим временем: ведь время – это мера движения; мы говорим, что месяц – это восстановление луны, год – солнца, а день и ночь – всего неба; если бы кто-то спросил, сколько длится действие, он бы ответил, что это время, например, десять лет. Точно так же и в случае с внешним видом; ведь насколько велик внешний вид, настолько же велик и белый цвет; если бы мы спросили, сколько составляет белый цвет, то сказали бы два локтя, что составляет объем поверхности, на которой находится белый цвет.