– Что?

– За что вы так его? Ну… глаза лишила.

– Я наказала его.

– Что он сделал?

– Да ты сам, насколько я помню, не пожалел его, отрубив бедняге правую руку. Теперь он не только видит в половину возможного, но и себя удовлетворять не сможет.

Она пожала плечами, спокойно взяла из рук парня тряпицу и наклонилась к ледяному ручейку.

– Я сделал это, потому что думал, что вы в опасности. Потому что думал, что он хочет вас убить.

– О, хуже, милый мальчик. Он хотел сдать меня туда, где о смерти мне приходилось бы только мечтать. И, кстати, не получили бы вы ничего. Привели бы меня, бросили на растерзание, и ушли ни с чем. Ни глаза из рубина, ни дома.

– Я и не… – он вздрогнул, когда кусок мокрой ткани коснулся его лица. – Я и не собирался вас сдавать.

Она протерла бледное лицо, задержалась на блестящем взгляде карих глаз, что подрагивали от слез в уголках. Улыбнулась, настолько мягко, насколько могла, и всучила тряпицу тому в руки.

– Спасибо. Ты сделал правильный выбор.

Кэйлан кивнул, опуская взгляд на запачканные ботинки. Вернулся к ручью, обмыл носы обуви, потерев тряпкой.

– Чуть дальше есть деревня, бедная и полуразрушенная, но там можно остановиться и пополнить запасы еды и воды. Предлагаю дойти до неё и разделиться, пойдешь туда, куда изначально планировал.

– А вы?

– Туда, куда планировала я, – она подмигнула и закинула на плечо сумку.

Дорога до деревни проходила в тишине. Парень, что шел чуть позади, не узнавал этих мест. Где-то вдалеке пасли овец, но животные были столь тощими и больными, что казалось они вот-вот попадают замертво. Проходящие мимо люди или проезжающие повозки тоже не отличались богатством. Люди были худыми, с бледными лицами, поредевшими волосами и зубами, смотрящие под ноги отсутствующим взглядом, ибо впереди их ничего хорошего уже не ждало. Если Кэйлану удавалось поймать чей-то взгляд, он цеплялся за него, будто надеясь увидеть отблеск надежды, но его словно не замечали, смотрели сквозь, явно думая о чём-то своем. Может, подсчитывали сколько пищи для пропитания семьи у них осталось или сколько скота они потеряли за последнее время. Или же, сколько еще времени отведено им на эту скупую, совершенно безрадостную жизнь.

– Так ты не из бедняков, да?

Парень тут же оказался рядом с женщиной и чуть склонился в её сторону, стараясь расслышать.

– На всех этих людей так недоуменно глядишь, обувь в ручье помыл, да и в целом, выглядишь щеголевато. Чей-то сынок?

– Я оруженосец рыцаря Зеленой долины. Капо де О'Кара приговорили к смерти не так давно, и я остался один.

– И за что его?

– Колдовство.

Женщина присвистнула, с интересом взглянув на парня.

– А он и в правду…?

– Нет, что вы, нет. Сохрани его душу Всевышний.

Тут он резко замолк и взглянул на даму, шедшую рядом. Она улыбалась, так открыто и весело, что и самому Кэйлану стало смешно. Он залился краской и опустил голову, смотря под ноги.

– Как ваше имя? – произнес он, набравшись смелости.

– Зачем тебе?

– Хочу знать кому обязан и кого спас в свою очередь.

– Тебе будет достаточно знать, что я тебе благодарна. Совет на будущее, не наполняй свою голову информацией, которая в будущем тебе не пригодится.

– А вдруг?

– Сомневаюсь, что знание моего имени тебе как-то поможет. А если учитывать положение дел в империи, то еще и навредит.

– Вы сделали что-то плохое?

– А твой рыцарь, он сделал что-то плохое?

Кэйлан отрицательно покачал головой, вспоминая лучезарную улыбку мужчины, его озорной взгляд, заливистый смех и золотые кудри волос. Вспомнил его крепкое рукопожатие. Вспомнил, как тот успокоил мальчика, когда он впервые упал с лошади и выбил из себя весь воздух, не имея возможности сделать вдох. Вспомнил первый глоток вина, первые пошлые шутки. Вспомнил горечь поражения и сладость побед, разделенных друг с другом.