С каждой нашей встречей она мне нравилась все больше и больше, и, наконец, я отважился наши отношения ввести в другое русло, то есть жениться на ней. Но как это сделать, я не знал.

Для начала я решил эти свои планы обсудить со своими родителями. Отца не было дома, но оттягивать не хотелось, и я решился переговорить с матерью.

– Мама, я жениться хочу.

У матери глаза стали круглыми, но смеяться она не стала, хотя на некоторое время и отвернула лицо в сторону.

– Ну и кто же твоя избранница, сынок?

Я назвал имя своей зазнобы.

– Выбор, я бы сказала, неплохой, – задумчиво сказала мать. – Только понимаешь, сынок, жену ведь кормить и одевать надо. А деньги на это ты где возьмешь?

«Я ведь об этом как-то не подумал» – мелькнуло у меня в голове, но надо было искать выход из положения:

– А я, как папа, буду наряды закрывать, вот и деньги появятся, – успокоил я мать.

Я несколько раз видел, как отец для рабочих подсобного хозяйства закрывал наряды, и когда я его спросил, для чего он это делает, то в ответ услышал: «Для того, чтобы рабочие получали зарплату». Этот его ответ накрепко засел в моей голове.

– Хорошо. Но ты только пока не женись. Приедет отец, тогда мы еще с ним посоветуемся, – со всей серьезностью, как я тогда понял, сказала мне мать.

Несмотря на то, что этот разговор с матерью мне никакой конкретики не принес, оптимизм в том, что я на правильном пути, у меня появился. И я решил ускорить события.

В ближайший приход к Валентине я сделал ей официальное предложение. Разговор состоялся на улице – она большой деревянной лопатой чистила дорожку от снега к их дому.

От моих слов она несколько оторопела, а потом стала хохотать. Такое ее несерьезное отношение к моему предложению мне очень не понравилось.

– Ладно, жених ты мой ненаглядный, не обижайся, – видя, как я от обиды немного надулся, сказала она мне. – Хочешь, я тебя по улице на лопате покатаю?

– Хочу. – Настроение от предстоящего катания у меня стало подниматься.

Лопата была широкая, и сидеть мне на ней было удобно. Валентина бегом протащила меня на ней до конца улицы и обратно, а потом, с хохотом, приподняла лопату и забросила меня на сугроб.

Такого откровенно коварного оскорбления мужского достоинства с ее стороны, несмотря на мои чувства к ней, я стерпеть уже не смог. Обида душила меня, хотелось даже зареветь, но из гордости я делать этого не стал. Потихоньку сполз с сугроба и, не сказав ей ни слова, пошел домой.

– Саша, ты куда? Ты, что обиделся? Я ведь пошутила. Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть, – слышалось мне вслед. Но меня остановить уже было нельзя.

Войдя в дом, я увидел, что отец и мать сидели за столом и о чем-то разговаривали. Алла и Толя были в школе. Я молча разделся и сразу полез на печку.

– Хочу сказать тебе, Максим, что наш младший сын собрался жениться, – негромко, но достаточно, чтобы я услышал, сказала мать отцу.

– Ну что тут особенного. Вероятно, время подошло, – ответил ей отец и тут же обратился ко мне: – Ну, сынок, рассказывай. Кто невеста? Где и на что жить собирается молодая семья?

– Я уже расхотел жениться, а жить буду только с вами, – в моем ответе сквозила непоколебимая решительность.

– Ну и ладно, – заметив это, поставил отец точку на этом разговоре.

Так неудачно закончилась моя первая попытка создать семью.

Жизнь на отшибе (на приличном расстоянии от основного поселка) для детей, которые не знали детских садов, в смысле общения с внешним миром всегда имеет определенные границы. Не избежал этого и я. В основной круг общения, помимо членов моей семьи (отец, мать, сестра и брат), входили ближайшие соседи, которых на наших выселках было очень немного, и их дети. Поэтому я в то время и соседей рассматривал практически как близких родственников. О двух таких соседских семьях хочется рассказать.