«Вот они, три мстителя», – ужаснулся Джек. Ему захотелось убежать.
– Джек, мошенник и бандит, – начала говорить Маша, старательно не глядя на Мурмана, – время, отпущенное тебе судьбой, на исходе. Тюремный фургон проездом в нашем городе. Он забирает тебя с собой.
«Приехали, – мысленно заныл Джек, – колония. Всё напрасно. Идеи – зло».
– Я иду, – упадническим тоном сообщил осуждённый.
Плечи Джека поникли. Он весь сморщился под дулом ружья Феди.
– Стой! – раздался вдруг голос Мурмана. Старик встал:
– Вы не имеете права его никуда отправлять. Это абсурд! Без суда и следствия! Не ожидал, Маша, что ты уподобишься преступникам.
С минуту Маша выглядела сбитой с толку. А потом ответила:
– Не думала, что ты будешь защищать его. Но увы, на меня давит общественность. Так что Джек будет отправлен в колонию.
«Вот змеища».
– Постойте, – упорствовал Мурман, – лично я могу сказать об этом человеке, что он личность, стремящаяся загладить свои ошибки. Чего я не могу сказать о некоторых.
Дворник говорил о себе, но Маша вспыхнула.
– Ну ладно, – сказала она, – всё равно нас трое против одного. Джека, естественно, не считаем…
– Нет, – возразил Федя, – нас двое.
Все в комнате, кроме Мурмана, удивлённо уставились на него.
– Шеф дело говорит, – пояснил охранник, – я за него.
У Джека забрезжила надежда, а взгляд Мурмана стал торжествующим:
– Что же, – сказал старик, поглаживая бороду, – как видишь, нас двое на двое. В таком спорном случае стоит спросить самого Джека. Итак, Джек, чего же ты хочешь?
Запись десятая
«Нет, всё-таки огромное счастье, что всё обошлось малой кровью, – думал Джек, поднимаясь на чердак, – кто же мог предположить, что Мурман за меня вступится!»
Настроение у неудачно осуждённого было отличное. Какая-то неделя исправительных работ – и он свободен, как птица! Теперь главное: не накосячить. Нужно спокойно закончить с трамваем, а потом – валить из города на все четыре стороны. Подальше от этой змеищи Маши и её прихвостней.
На утро Джека разбудил привычный стук в дверь. Однако на пороге стоял Роман, а не Федя. На немой вопрос Джека «садовник» ответил:
– Федя стал временно недееспособен.
– Ну, ладно, – согласился Джек, ожидавший чего-то подобного, – веди меня, к трамваю!
– Нет, – покачал головой Роман, – увы, но не к трамваю.
Его тон Джеку не понравился. «Что ещё выдумала эта змеища?» – подумал он.
– Ты направляешься на новое место работы, – продолжил Рома, – тебе придётся строить ораторскую трибуну возле депо. Одному.
«Как это? – поразился Джек. – Они что, хотят остаться без трибуны?»
– За неделю управишься. Если что, потом без тебя достроим. И ещё, – взгляд Романа стал насмешливым, – ты будешь строить её без охраны. Но не спеши радоваться. Мы просто прикуём тебя к столбу. Длинной цепью.
– Э! – возмутился профстрадалец. – Вы что, свихнулись там, на нервной почве? На секундочку, меня не отправили в колонию!
– Так сказала Маша, – развёл Роман руками.
Так Джек и оказался возле груды уже распиленных досок, с набором инструментов и длинной цепью, которая приковывала его ногу к столбу. Человек, который уже успел побывать профстрадальцем, заключённым, дворником, красильщиком, дровопилом, психопатом, медбратом и подсудимым, стал теперь ещё и плотником. Жутко злым плотником.
«Спокойно, – говорил себе Джек, – это лишь финальное испытание. По крайней мере, я не в колонии. Здесь у меня есть союзники. Например, Федя… и Мурман… их, правда, сейчас здесь нет, но это не повод для грусти».
И он только сильнее сжимал зубы и с видом профи принимался приколачивать доски к установленной опоре. Так Джек работал около часа, прежде чем присесть передохнуть. Внезапно несчастному показалось, что его глаза видят знакомую фигуру: