Взгляд старика сделался тёмным и грустным:

– А ты точно хочешь, чтобы я тебе рассказал? – спросил он. – Или так вопрошаешь, из пустого любопытства?

Джек открыл рот для ответа, но дворник остановил его поднятием руки:

– Не отвечай. Так и быть, я расскажу…

Джек кивнул и уселся на стул, сложив руки на коленях. Мурман начал:

– Не хотел бы я, чтобы дело это получило широкую огласку… ты могила?

– Могила! – с готовностью отозвался Джек.

– Неправильный ответ, – покачал головой Мурман, – какая ты могила? Так вот, лучше никому не рассказывай то, что сейчас поведаю тебе я. Маша действительно моя внучка. Но я уже не уверен, что рад этому факту…

Некоторое время старик молча раскачивался, закрыв глаза, а затем продолжил:

– Маша – дочь моей младшей дочери. Её семья давно уехала из города Y, ещё когда я был моложе, чем сейчас, а сама Маша была как будто пятнадцать лет назад.

– Когда? – озадачился Джек. Мурман строго посмотрел на него:

– Не перебивай. Так вот, всё это время я не получал от них писем. Да и не до того тогда было, время суровое, кризис… наш город так и не выбрался из него, между нами говоря… так вот, когда Маша приехала пару недель назад, я был на седьмом небе от счастья. Однако она пробыла у меня совсем недолго, – старик говорил медленно, – её весь вечер и следующий день где-то носило. А потом – эта речь!

Мастер поморщился. Джек удивился:

– Но разве вы не были горды за внучку?

– Был. Ещё бы: она ведь вывела на чистую воду такого мошенника, как ты!

– Спасибо, – хмыкнул Джек.

– Не обижайся. Весь город говорил о ней. Её славили, как героиню, даже не так, как богиню!

– И что? – спросил Джек. – Она отказалась признавать с вами родство?

– Нет! – возмутился Мурман. – Как ты мог такое о ней подумать? Моя девочка бы никогда не сделала этого! Это я сказал ей никому не говорить.

– Но почему?

– Почему, почему, – разворчался Мурман, – мы люди простые! Нам славы не надо. К тому же незаслуженной! Ты пойми, – старик заговорил быстро и слегка приглушённо, – я ведь ничего не сделал для её воспитания! Её семья уехала из города, когда она была совсем маленькой! Меня ли надо чествовать за родство? Опять же, все эти кривотолки, слухи. А если бы план Маши пошёл не туда? Досталось бы мне!

– Глупости какие-то, – пожал плечами Джек. По его мнению, чем больше славы, тем лучше.

– Она сказала так же! Но я был неумолим. А между делом у неё появлялось всё больше сподвижников и новых дел. Я поначалу радовался, но с каждым днём она виделась со мной всё меньше и меньше. Я не понимал, что так и должно быть. Мне казалось, что мне уделяют мало внимания… Незадолго до инцидента с тобой мы серьёзно поссорились. Я наговорил много лишнего – прямо как ты на стройке. Что стар, что млад. И теперь она занимается своими делами, а я вот здесь прохлаждаюсь, – закончил своё повествование дед Маши.

«Наверное, мы должны посидеть в молчании, – подумал Джек, – но зачем? Ничего особенно трагического в этой истории не вижу».

– А почему бы вам просто не помириться с ней? – спросил он.

Мурман покачал головой:

– Нет, нельзя. Она была так добра ко мне – несмотря на то, что ничем не обязана – а я просто прогнал её. Не уверен, что после такого смогу смотреть ей в глаза.

«Аргументы кончились», – решил Джек.

А Мурман внезапно сказал, взмахнув рукой:

– Ладно, хватит печалиться. У тебя ещё вся жизнь впереди, если не пошлю в колонию, нечего тебе расстраиваться. Лучше дальше почитай. Что там у нас? Три мстителя идут за возмездием?

Внезапно дверь комнаты отворилась. На пороге показались трое – впереди Маша, за ней Рома и Федот. На лицах Маши и Романа читалась молчаливая решительность, Федот же смотрел на Джека как будто с сожалением.