– Прошу меня простить, добрый сэр, но вынужден предложить перенести наш разговор до более подходящего часа. Мерзкие разбойники, которых мы совместно отправили в ад, где им, безусловно, самое место – были далеко не всеми. По их следу идут еще порядка двух десятков негодяев. Эти – оказались самыми быстрыми. Мы с ними долго сражались, и остальные вот-вот будут здесь. Хорошо бы уже, что ваши воины тоже вмешались…

– Их полторы дюжины. Может чуть более, – волколак появился позади рыцаря и его свиты – как всегда бесшумно. «Бронь снял, мерзавец!» Сэра Рудольфа его появление отнюдь не обрадовало, но удивило, судя по перекосившемуся лицу. Впрочем, он тут же взял себя в руки. – Пятеро конных и чертова дюжина пеших. Трое из конных – похожи на гридней: в бронях, добро оружные, хоть и в дурацких шкурах.

– Где? – уточнил боярин.

– Через четверть часа – тут будут, – верно понял волколак, ответив на подозрительные со стороны немцев взгляды гордо поднятым подбородком и не менее подозрительным взглядом. – Что делать будем, боярин?

Лис скривился, осмотрев телеги и взмыленных, полуживых упряжных лошадей – эти никуда уже сегодня не поедут. Люди в телегах не смогут удрать, а вести бой в таких условиях, да еще плечом к плечу с теми, кому ты не совсем доверяешь – занятие неблагодарное. Впрочем, выбирать не приходилось: он был на своей земле, а эти люди – те, кто ему, боярину-витязю, платили за защиту. Бросить своих в беде – это как предать самого себя. Да и, в конце концов – должны ж услышать ратные звуки в Комышелоге?! Не может стража не заинтересоваться побоищем у себя под носом.

– Я бы предложил ударить сходу по ним – вдоль по тракту, – вежливо напомнил о себе задумавшемуся боярину Рудольф, подъезжая ближе, чтоб не орать. – Если к нам присоединяться ваши воины, Лисослав Велимович – то у нас будет уже сокрушительное преимущество! Ударим в копья – и они разбегутся как крысы под нашим натиском!

– Тут дело такое, дорогой друг, – боярин кашлянул в рыжие усы. – Мой десяток рад бы к нам присоединиться, вот только он в Турове остался.

– Но как же…

– То была воинская смекалка и хитрость – и только, – отрезал дальнейшие расспросы боярин.

Рыцарь какое-то время смотрел в глаза старому воину, размышляя над сказанным, затем кивнул.

– Тем не менее – удар всеми силами на встречу, как я и говорил, позволит нам…

– Нет времени на препирательства, добрый друг. Я бы не был настолько уверен в таком ударе – стопчем пеших, но и сами завязнем. А конные, будь они не ладны – ударят по нам. По нам, завязшим. Если там гридь, пусть даже несколько – так они и сделают, или я ничего не смыслю в ратном деле. Ударят – тогда конец и нам, и им, – старый воин указал на женщин и детей в телегах.

– Что предлагает достопочтимый гер?

– Пойдите лесом в обход. Пусть разбойнички выйдут ко мне и телегам. Сами – ударите сзади по-ним. Стопчете конных, а после – ударим на пехоту сообща – вот тогда они побегут как тараканы.

– Добрый план, – кивнул рыцарь, после короткого раздумья и поделился планами с оставшимися всадниками.

– Не гневись, боярин, а мне-то где быть тогда? – Лесобор с сомнением посмотрел на одну из оседланных лошадей разбойников – четвероногие твари не любили волколаков – и это было взаимно. Оборотень знал, что стоит только ему попытаться оседлать хоть одну из них – та сразу же покажет зубы, чуя волка. И потому представить себя молодецки мчащим на ворога в конном строю с ратными он мог, разве что, в пьяном угаре! Лис был того же мнения.

– Останешься при мне, здесь, – он указал на людей в телеге. – Поможешь мужикам не пужаться раньше сроку. Бронь куда дел, паршивец?