– А ты – не будешь, прости Господи, – предостерег боярин. – Неча людей пугать понапрасну – и так все пуганые дальше некуда. Добрая бронь – никогда в схватке лишней не будет – от стрелы шальной, аль от рогатины спасти может. Дерутся, говорю?

– Да, – кивнул оборотень. – Еще как. Конные. И Пешие.

– Там никак целое сражение, а Комышелог спит отчего-то, – покусал ус, раздумывая вслух Лис. – Иэх – где наша не пропадала – айда, глянем чего там? Все одно по пути. Смотри не отставай!

Боярин пришпорил коня и, звеня доспехами, поскакал крупным наметом.

– Сначала нагрузил бронью, а теперь – не отставай! – проворчал Лесобор, однако припустил следом.

За яром, на поляне вдоль дороги, кипела сеча. Две приземистые лошадки, что волокли по телеге каждая, были в мыле и, казались на последнем издыхании. Вокруг развернулся конный бой: десять человек одетых в звериные шкуры, разномастно вооруженных всевозможным оружием смертоубийства, как стая злобных псов, кружили и кидались поочередно с разных сторон, на шестерых воинов в бронях, с щитами и копьями. Кто были и те, и другие, было решительно непонятно, так как одни более всего походили на разбойников, а другие – не походили на привычных дружинников из-за не местных круглых и конических шлемов. Самым главным, без сомнения, у последних, был высокий рыцарь в коническом шлеме с длинной пластиной наносника доходившего до обрамленного короткой бородой подбородка. Он, прикрываясь большим, вытянутым книзу щитом, отмахивался длинным мечом от обступивших его разбойников, а другие – прикрывали его копьями. Отбивались они, надо отдать должное, слаженно и успешно – четверо в шкурах уже валялись под копытами убитые или издыхающие, но и один из чужеземцев так же лежал сраженный вражеским копьем. Еще один чужеземец, спешенный, зажимал рану меж ребер, опираясь спиной на телегу.

– Однако, – поморщился Лисослав. Он был в полутора сотнях шагов от побоища и пока его никто не видел. Вмешиваться было рискованно, да и непонятно было кто кого грабит, а Лис был не из тех, кто верит в то, что могучие герои не гибнут по-дурацки в мелкой стычке. Кроме того после случившегося с Черномором, Лис весьма подозрительно относился ко всякого рода чужакам, оказавшимся в местных краях. Особенно – к чужакам-ратникам. Боярин уже хотел было пустить коня в объезд по лесу, ну ее к бесу ту схватку, когда заметил в телегах шевеление. Дальнозорко приглядевшись, он углядел прячущихся людей: чернявые, перепуганные, несколько баб, мужиков и ребятишек, они прятались за мешками. Мужики боязливо сжимали бесполезные против конных топоры, и в схватку не лезли, прикрывая собой семьи. Выходило так, что чужаки оберегают телеги с людьми, а вовсе не добычу – оттого и сгрудились на месте, прикрывая собой и не пытаясь атаковать.

Больше не раздумывая, Лис потянул из налуча тугой степной лук. Со вздохом потянул – это то немногое, что у него осталось от верного побратима, пускай и бабы. Уж она б разбойников с такого расстояния быстро б пощелкала! Консулу больше нет, как нет множества близких и друзей сгинувших за десятилетия сражений и войн. Впрочем, предаваться думам времени не было – пусть нет могучей воительницы, но есть ее лук, а стрелять из лука за те же десятилетия, боярин наловчился немногим хуже погибшей степнячки. Дон! Дон! Дон – зашлась тугая тетива и легкими росчерками молний крылатые вестники смерти полетели в спины ничего не подозревающим разбойникам. Как раз вовремя – поняв, что без большой крови врага не взять, дикое воинство, подозрительно слаженно отступило, берясь за сулицы – страшное оружие вблизи, пробивающее даже лучшие кольчуги.