На том конце повисла тишина.

– Белый, – повторил шеф. Медленно, выговаривая каждую букву. – И ты наехал.

– Я не знал, – быстро сказал Рыжий. – До подхода не светился. Без признаков. Как обычный.

– Рыжий, ты больной? – в голосе шефа наконец прорезался металл. – Белые – это нейтральные юниты. Они не твои, не наши, не ничьи. К ним не прикасаются никогда, если ты не хочешь, чтобы интерфейс тебя стер нахрен вместе с правами доступа!

– Я…

– Что «Я»? Ты думал, что? Деньги возьмёшь и уйдёшь в закат? Ты знаешь, почему нельзя прикасаться к юнитам белой касты? Потому, что они временно не определившиеся. Ничьи. И почти сразу Система назначает им квалификационную миссию, чтобы определить к какой касте его отнести. Эта миссия может быть как усиливающая нас, так и усиливающая синих. Но это никому неизвестно. Поэтому, их просто нельзя трогать. Никому. Табу, понимаешь? У него миссия, придурок. И если ты её завалишь, никто не будет выяснять, умышленно ты это сделал или случайно. Ответит тот, кто нарушил это правило. То есть ты! Но ты то – хрен с тобой, кроме этого и мне не слабо прилетит, потому, как ты мой подчинённый.

Рыжий молчал.

Шеф выдохнул, медленно и произнёс зловеще. – Слушай меня внимательно. Забудь пока про него. Забудь, где он, как он выглядит, и что он должен до тех пор, пока он не определился с кастой. И про эту девку забудь. Если она вне классификации – значит, она выше тебя на три уровня. И если ты попадёшься ей ещё раз – тебя не будет.

– Понял, – хрипло отозвался Рыжий.

– Если ещё раз влезешь не туда – я лично позабочусь, чтобы ты стал частью асфальта. Ты меня понял?

– Понял.

Связь прервалась.

Рыжий бросил телефон на панель и долго молчал. Потом медленно выдохнул:

– Ну и влипли…

Клоп наконец осмелился заговорить:

– Эм… Это что, серьёзно?

– Серьёзно – это когда ты думаешь, что ты пуп земли. А потом выясняется, что тебя поставили на доску просто ради баланса, и ты нет никто и звать тебя никак.

Машина снова катится по трассе. Воздух внутри – тяжёлый после недавней встречи. Алексей держал руль крепче, чем надо. Сзади – пустота. Справа – Дарья, смотрящая в окно.

– Кто ты? – спросил он, наконец.

Она не обернулась. Говорила, не отрывая взгляда от дороги:

– Сейчас – пассажир. Вчера – безработная. Завтра… кто знает.

– Нет, я серьёзно, – он покосился на неё. – Откуда ты знаешь про белую касту? Про Систему? Про то, как всё работает?

Пауза.

– Я не знаю, – тихо сказала она.

– Ты же объяснила им, как будто всю жизнь этим занималась.

– Я объяснила то, что слышала от других. Понимаешь, Алексей, тут нет учебника. Нет инструкции. Нет центра, куда можно позвонить и спросить: «Здравствуйте, я попал в игру, что делать дальше?»

Алексей смотрел на дорогу, но внимал каждому слову.

– Всё, что есть – догадки. Кто-то говорит, что мы – часть эксперимента. Кто-то – что всё это своего рода фильтр. Что-то вроде чистки человечества по параметрам. Как тест на скрытые качества. А может, и вовсе – игра. Но с реальными последствиями.

– А ты? – спросил Алексей. – Что ты думаешь?

– Я думаю, что это больше, чем кажется. Что кто-то или что-то следит. И что каждое наше решение взвешивается. Не кем-то. А чем-то. Интерфейс – не просто панель. Это зеркало. И оно меняется в зависимости от того, кем ты становишься.

Алексей кивнул, пытаясь переварить. – Сколько людей вообще в Системе?

– Тоже никто не знает. Большинство – боты. Они не видят ничего. Живут, работают, рожают детей. Но среди них есть юниты. Или те, кто ещё не активирован. Иногда кто-то просыпается – после удара, стресса, перегрузки. Иногда – просто так. И тогда всё меняется.