– Я давно заметила, что ты сильно грустишь, мой Адриан. Я боюсь, не случилось ли с тобою какого-нибудь зла. Быть может, ты болен, или тебя чем-либо огорчили?..

Адриан рассмеялся, но этот смех еще более расстроил Наталию, так как в нем она ясно прочитала ответ Адриана: «Зачем ты меня спрашиваешь? Неужели тебе так хочется терзать мое сердце?»

– Скажи же мне, прошу тебя, – продолжала Наталия, – что с тобой? Не мучь меня этой неизвестностью, которая, положительно, меня убивает.

Она встала на колени около своего супруга, взяла его за правую руку и стала глядеть ему прямо в глаза.

– Зачем ты такая любопытная, моя милая Наталия? – сказал Адриан, медленно водя рукою по черным прядям шелковистых волос своей прекрасной супруги. – Видишь, я, слава Богу, здоров, и ты также здорова. Чего же тебе еще бояться или заботиться? Я немного действительно встревожен и огорчен, но это огорчение и тревогу мне причиняет моя служба, а отнюдь уже не ты. Я счастлив твоею любовью и счастлив, что могу отвечать тебе на нее тем же, то есть своею любовью. Если что меня и расстраивает в службе, так это одно обстоятельство, которого, кажется, все равно не избежать. Но только ты не грусти, будь спокойна и весела. Ты и впредь навсегда останешься моею любовью, моим покоем и отрадой.

– Но какое же это такое обстоятельство в твоей службе, которое так мучит тебя и не дает тебе покоя и про которое ты говоришь, что его никак нельзя избежать? Быть может, тебе дали какое-нибудь неприятное, несогласное с твоими взглядами и убеждениями или оскорбительное, низкое для твоего сана поручение? Так успокойся, мой милый, не огорчайся, не грусти! Мы проживем с тобой и без твоей службы! Лучше лишиться ее, чем иметь какие-либо тяжелые и неприятные обязанности.

– Да! Если бы я мог, я бы оставил службу! – в раздумье проговорил Адриан.

– Отчего же нет? – весело сказала Наталия и засмеялась. – Слава Богу, мы так богаты, что можем просуществовать и без твоей службы!

– Ах! Совсем не в этом дело, дорогая моя! Я прекрасно знаю, что мы так богаты, что можем прожить на свои собственные суммы, но различные другие причины заставляют меня еще на некоторое время оставаться на службе и не покидать своего поста!

– А какие это причины? – с любопытством спросила Наталия, заглядывая мужу в глаза.

– Ах, мало ли какие!.. Тебе вовсе об этом не надо знать!

– Нет, скажи мне… Я тоже хочу их знать!

Любопытство Наталии росло все сильнее и сильнее, но Адриан притворился сердитым и перестал отвечать на все ее вопросы. А она неотступно просила его открыть ей всю истину, плакала и целовала ему руки и наконец заклинала его своей любовью сказать ей правду.

Адриан сначала молчал, потом смеялся над просьбами Наталии, потом сердился; но ничто не помогало. Тогда, видя невозможность скрывать далее, он сказал твердо и решительно, придав суровое выражение своему голосу:

– Ну, смотри же, после не упрекай меня, что я все рассказал тебе!

– Нет, нет! – отвечала Наталия. – Только говори, Бога ради! Я слушаю тебя!

– Так ты хочешь знать те причины, которые заставляют меня оставаться на службе, несмотря на то, что я с радостью покинул бы свой пост?

– Да, да! – подтвердила Наталия, кивая головой.

– Ну, так слушай же. Ты, по всей вероятности, ничего не знаешь о том, что происходит у нас в Никомидии? Потому-то ты и весела так и беззаботна, как птичка. А если бы ты знала настоящее положение вещей, то никакое веселье не пошло бы тебе на ум!

– Что же такое случилось в городе? – спросила Наталия, испуганно глядя на мужа.

– Не перебивай меня! – ответил Адриан серьезно и тихо отстранил Наталию от себя. – В столице весьма и весьма даже неспокойно. Брожение умов идет всюду – не только в Никомидии, но и по целому государству. Злые люди день и ночь только и стараются о том, чтобы поддерживать волнение между гражданами и раздувать опасное пламя возмущения не только здесь, но и далеко по окрестностям. Разумеется, им это выгодно, но каково же нам, мирным людям, не посвященным в их постыдные замыслы? Уже и теперь нет любви и согласия между гражданами. Зависть и ненависть царствуют всюду; подкапываются один под другого, с тем чтобы погубить и уничтожить своего противника, а самому завладеть его местом. Страшно даже и подумать, что делается! Честь отдельных лиц, жен, семьи ни во что не ставится – разврат полный… Брат идет на брата, отец на сына. Ужас, ужас! Мятеж чистый. Но весь этот пламень таится еще внутри. Что же будет, когда он прорвется наружу? Кажется, он сожжет и проглотит у нас все…