– Рысь только сказал, что получил от вас телеграмму, – ответил Гепард.

– Прекрасно, значит будем его ждать, – обрадовалась Грейс. – Ах, извините, мне нужно поговорить с г-ном Женье, – сказала она и упорхнула к кому-то из зала.

Когда мы остались наедине, Гепард сказал, нахмурившись:

– Всё-таки не понимаю этих людей. Зачем говорить, что «в свет просочилась неправдивая информация», если вы её туда и «просочили»! – он говорил прямо как Рысь. Видимо, ему всё ещё было обидно за брата.

– Гепард, мне очень жаль, что так вышло, – я дотронулась до его руки своей. – У меня тоже остался какой-то осадок на душе, хоть Шанхольцы и извинились. Но ты попробуй отнестись к этому с пониманием. Для семьи их уровня признаться, что какой-то оборотень на них наплевал и оскорбился поведением их наследницы – это всё равно, что связать свое имя со скандалом. Это может им подпортить отношения с деловыми партнёрами. Их могут меньше после этого уважать, меньше с ними считаться. Даже не знаю, как тебе это объяснить…

– Да знаю я, знаю, – нетерпеливо сказал Гепард. – Но всё равно обидно.

– Думаю, обида была обоюдной, – отметила я. – Но, видишь, они же первыми извинились.

– Да, после того, как Рысь заметили в свете.

– Возможно, они решили, что теперь даже правда им не навредит. Ты же тоже мог пустить сплетню и всем рассказать правду.

– Делать мне больше нечего! Рассказывать позорные истории о своём брате!

– Ты сейчас ведешь себя прямо как Рысь, – я засмеялась.

Гепард замолчал.

– Ты права, – сказал он после небольшой паузы. – Я ведь не первый день на свете живу и знаю, что высшее общество – это, по большому счету, сборище лицемеров. Но при этом – богатых лицемеров. Либо ты принимаешь эти условия и получаешь свою выгоду, либо нет. Всё просто!

– Ну не преувеличивай! Не все в свете лицемеры. Да и Шанхольцы будут поискреннее многих. Не так уж велика их вина. – Я сделала примирительную гримасу.

– И это я тоже знаю, – вздохнул Гепард. – Думаю, я просто чувствую вину перед Рысью. Он так остро всё воспринимает. Представляю себе, как он переживал и изводил себя всякими домыслами после этого собеседования. Я в тот вечер застал его сидящим на кровати, в темноте. Эх! – Гепард снова вздохнул.

– Ну будет тебе, – сказала я, стараясь его утешить, хотя мне самой было тяжело слышать подробности этой истории – Если Рысь в итоге устроится к ним на работу, то значит это всё было не зря.

– Ага, если он ещё согласится!

– Ну ты с ним поговори… – мне хотелось, чтобы наши переживания были не впустую.

В среду Шанхольцы телеграфировали Гепарду на работу и сказали, что Рысь так и не пришёл к ним на обед. Они спросили, что можно ему отправить в виде примирительного подарка. Гепарда эта идея изрядно позабавила. «Представляю себе, как удивится Рысь!» – сказал он и ответил, что можно заказать что-нибудь, что любят оборотни: либо сыр, либо сушёную рыбу, либо тыквенный пирог.

На следующий день после «телеграммы отчаяния» от Шанхольцев я с нетерпением ждала новостей о том, как же дальше развивались события. Гепард появился в конторе только после обеда. Я почувствовала, что он находится в каком-то странном состоянии. Он посматривал на меня настороженно и так, словно он только что узнал обо мне что-то из ряда вон.

– Гепард, что-то случилось? – спросила я.

Он посмотрел на меня долгим вдумчивым взглядом, словно не решаясь мне высказать какую-то мысль, которая вертелась у него на языке.

– М-м-м, можно сказать и так, – медленно проговорил он. – Кстати, Рысь всё-таки согласился еще раз сходить к Шанхольцам! – казалось, это было не то, что он планировал мне сообщить изначально. У него явно появилась от меня какая-то тайна.