Луминица послушно кивнула, оделась и убежала из дома, стараясь не попасться на глаза никому из домашних.

Отбежав от дома, она наконец смогла без свидетелей отдаться своему горю. В лесу никто не помешает ей плакать, никто не упрекнет ее в глупости и неблагодарности.

Выплакавшись и вволю высморкавшись, Луминица слегка успокоилась. Она села на ствол дерева и начала бездумно рассматривать муравьев, снующих вверх и вниз по одним им известным тропам.

Вершины деревьев, уже оперенные молодыми сочными листьями, ласково шуршали, пропуская вниз лучи горячего солнца, которые легонько жалили мокрые щеки Луминицы. Над папоротниками реяли тучи только что родившихся насекомых. Яркая бабочка самозабвенно кружилась в своем первом неистовом полете. Тишина и умиротворение апрельского дня подействовали как бальзам на ноющие раны сердца, и Луминица сидела, пытаясь напоследок насладиться последними часами свободы.

Треск сломанной ветки заставил девушку прийти в себя. Неужели кто-то из домашних не может оставить ее в покое и здесь? Луминица поспешно вытерла лицо и повернулась к непрошенному гостю. Сердце тут же начало сильно биться, потому что в нескольких шагах от нее стоит Тамаш.

На Тамаше была надета чистая рубашка и нарядная безрукавка, а светлые чиоаречи с вышитым поясом были заправлены в сапоги.

- Тамаш!

Луминица хотела вскочить, но тут же снова безвольно опустилась на место, как лишенная крыльев птица. Она не знала, что говорить, да и говорить ничего не хотелось. Тамаш медленными шагами подошел к Луминице, поклонился и сел рядом на поваленное дерево.

- Разрешите, госпожа?

- Ты в деревню, Тамаш? – спросила Луминица, стараясь, чтобы ее голос звучал равнодушно.

Но Тамаш отрицательно покачал головой. Потом снял мешок со спины и долго копался в нем. Луминица наблюдала, как юноша достал из мешка сверток и развернул его. Из свертка Тамаш вынул черный шнурок с необработанным зеленым камнем и протянул украшение Луминице.

- Ой! Это же мой! – воскликнула девушка и протянула к шнурку руку. - А я-то думала, что потеряла его.

- Вы и потеряли его. Там, на перевале.

Юноша положил подвеску в протянутую ладонь девушки и с доброй улыбкой поглядел на Луминицу, которая любовно гладила пальцем зеленый камень, покрытый внутри и снаружи маленькими трещинками и пузырьками²⁵.

- Спасибо, Тамаш! - искренне поблагодарила Луминица юношу. - Эта подвеска дорога мне. Мне ее подарил отец на именины в двенадцать лет. Он сказал, что взял ее как трофей, когда ходил в поход на Штирию вместе с принцем Иштваном. Ах, как злилась тогда Виорика и требовала, чтобы ей тоже подарили такое украшение. Но такие камни очень редки. Говорят, что их можно найти только около реки Молдау. Отец сказал мне тогда… - голос Луминицы немного дрогнул, - … он сказал, что этот камень будет приносить мне удачу и счастье. Потому что он волшебный и такой же зеленый, как…

- …как ваши глаза, госпожа, - закончил за нее Тамаш.

Луминица посмотрела на него и чуть не потонула в волнах нежности, которые изливал взгляд юноши. Впрочем, Тамаш тут же отвернулся и стал затягивать мешок.

- Надо же, я все время носила эту подвеску, но не заметила, когда потеряла ее. Я спохватилась только несколько дней спустя, после того как я… как мы… - Луминица снова запнулась.

- После того, как мы встретились в горах? – снова подсказал Тамаш.

- Да, после этого. А вдруг она и правда волшебная, и все пошло наперекосяк именно потому, что я потеряла ее?

- А у вас все пошло наперекосяк? – поинтересовался юноша.

- Да, - коротко ответила Луминица, не желая вдаваться в подробности. - Но где же ты нашел ее, Тамаш?