Личность и темперамент. Теория психологических типов Павел Айдаров

Прошло более ста лет с того момента, как К. Г. Юнг впервые представил миру свою теорию психологических типов. Нельзя сказать, что эта теория осталась незамеченной, но и больших сторонников в научной среде у неё не возникло. Понятия экстраверсии и интроверсии в том виде, в каком их понимал Юнг, среди психологов не прижились, а куда более популярной стала трактовка этих понятий Айзенком, отрицавшим теорию Юнга как «сложную» и «запутанную». Научная (академическая) психология оказалась всецело на стороне Айзенка. Поразительно, теория Юнга, изложенная на шестистах страницах, считается научной психологией спекулятивной и недоказанной, а поверхностные представления Айзенка об экстраверсии и интроверсии, которые можно свести к одному абзацу, воспринимаются как научно обоснованные. Одновременно с теорией Юнга появилась и теория темпераментов Кречмера, которая вызвала оживлённые споры в научной среде, и, несмотря на серьёзную критику, к этой теории психологи то и дело обращаются до сих пор. Теорию же Юнга они предпочитают обходить стороной…

Ещё в середине XX века могло казаться, что юнговская теория психотипов уходит в прошлое. Но вдруг в конце XX века на постсоветском пространстве становится популярной соционика, сделавшая юнговскую теорию популярной – не среди учёных, а среди простых людей. Соционика – это детище Аушры Аугустинавичюте, экономиста по образованию и социолога по увлечению. Однако настоящую популярность соционика приобрела, пожалуй, в 90-е годы благодаря работам В. В. Гуленко. Хоть соционика и отличается от теории Юнга по очень многим принципиальным моментам, но базируется главным образом именно на ней. И что особо стоит отметить, если Юнг обходил стороной вопрос определения типов путём тестирования, то соционика этому придаётся с лихвой. Соционика не только теоретична, а имеет весьма серьёзную практику: достаточно активно подбор совместимого социотипа1 внедряется на разных сайтах знакомств, особенности психотипов используются при создании рабочих коллективов – и это вовсе не под давлением административного ресурса. Если бы соционика совсем не работала, то отнюдь не обрела бы такую добровольную практику. Однако есть и немало людей разочаровавшихся в соционике, что неудивительно, ведь фундамент, на котором она построена, был очень шатким2.

Впрочем, несмотря на то, что соционика сделала юнговскую теорию популярной, сама по себе она является достаточно поверхностным учением, не сравнимым с той глубиной, на которую проникал Юнг. Досталось соционике и со стороны научной психологии, и главное обвинение здесь – в необоснованности и несоответствии действительности. Представители академической психологии говорят: мы этих типов не видим. Но те, кто развивает соционику, конечно же, эти типы видит… Между тем некоторые представители соционики, видя методологическую разницу с научной психологией, пытаются брать курс на сближение с ней, т.е. хотят сделать из соционики действительно научную дисциплину (применение тестов – это уже шаг в этом направлении). Но вот только они не понимают, что методологическое разногласие юнговской типологии с академической психологией имеет своим истоком разные исходные позиции в понимании психической реальности, и это непримиримо.

Теория Юнга академической психологией во многом не принимается также по методологическим причинам. В её адрес звучит, что она является умозрительной, а настоящая наука, согласно принятым представлениям, должна быть эмпиричной, основываясь исключительно на опыте. При этом сам опыт сводится лишь до узких границ лабораторного эксперимента, а выводы, полученные путём осмысления естественного опыта, почему-то не причисляются к знанию, полученному опытным путём. Практически не встречается работ, где бы типология Юнга подвергалась развёрнутой критике, где бы указывались логические ошибки, то или иное (конкретное) несоответствие действительности. Получается, содержание теории Юнга полностью отвергается без какой-либо обоснованной критики – только из-за её умозрительности. В такой ситуации сторонникам этой теории даже и спорить не о чем со своими противниками. Но если по содержанию теории спор оказывается невозможным, то он волне уместен на методологическом уровне. Академическая психология говорит: мы пользуемся научным методом – методом эксперимента, который оправдал себя в естественных науках, а значит, именно мы представляем научную психологию. При этом звучит расхожее мнение, что в естественных науках до появления эксперимента господствовал бесплодный философско-умозрительный подход, оторванный от опыта; и лишь когда наука стала в Новое время опираться на эксперимент и наблюдение, стал возможным её прогресс. Юнговская же теория, согласно этой позиции, опирается на уже отвергнутый наукой метод, все результаты применения которого не могут научной психологией быть приняты.

Тем самым в качестве критерия истины выступает процедура получения результата. Экспериментальный метод считается объективным. Но вот только почему-то совсем не обращается внимания на то, что данная объективность – это объективность по форме, а не по содержанию. Если исследователь применяет объективный метод, то это вовсе не значит, что он получает объективную истину. Это лишь значит, что субъективное вмешательство исследователя было ограничено. Вопрос истинности полученного результата – это совсем другой вопрос, и во многом вопрос логический. Когда утверждают, что «данный эксперимент доказывает…», всегда нужно логически разбираться, доказывает ли он что-то на самом деле. А результат логического анализа, прежде всего, зависит от уровня развитости логического мышления исследователя, от усвоенных им понятий, от уровня теоретических знаний, а ведь всё это «субъективный фактор».

Между тем и логика не застрахована от ошибок. Логический путь – это путь последовательности. Мыслить логически – значит, соблюдать последовательность в суждениях, не противоречить самому себе. Если таковой нет, то нет и доверия к результату, но если таковая есть, то это ещё не значит, что полученный результат истинен. Ведь идти по пути заблуждения также можно последовательно, особенно в короткой цепи рассуждений (а именно таковая и доминирует при интерпретации экспериментальных данных). В пути долгих рассуждений при чёткой последовательности ошибка рано или поздно вскроется, однако такой путь редко кто выдерживает: цепь долгих и сложных рассуждений авторов обычно настолько запутана, и они так часто перепрыгивают с одного на другое, что разобраться в её правильности практически невозможно3. Истинность той или иной цепи рассуждений можно определить, пожалуй, лишь интуитивно. И это снова субъективный фактор.

Таким образом, субъективный фактор всегда присутствует в работе исследователя, и этого «объективная» психология предпочитает не замечать. Применение эксперимента вовсе не освобождает от логического анализа, и логический критерий истинности тех или иных результатов исследования всегда был и остаётся – хоть в теоретических, хоть в экспериментальных исследованиях. Но одним логическим критерием всё дело не ограничивается. И дело здесь не только в том, что внешне правильная цепь логических рассуждений на самом деле может быть ошибочной. Чтобы более детально разобраться в методологии психологического исследования, мы затронем далее её основные аспекты.