Теперь проиллюстрируем начальные шаги построения теории – тоже на примере космологии. Человек каждый день видит, что Солнце всходит и заходит. Это повторяющийся факт. Но это лишь часть картины, а недостающую часть человек домысливает – так изначально появилось представление, что Солнце вращается вокруг Земли. Направляя свой взгляд на ночное небо и наблюдая за звёздами, человек также замечает их движение вокруг полярной звезды, создающее впечатление вращающегося купола, – отсюда возникает представление о сферичности неба. Осмысливая всё новые и новые факты, сопоставляя их друг с другом, человек строит и первую картину мира – геоцентрическую. Однако со временем открываются всё новые и новые факты, и некоторые из них в геоцентрическую картину мира уже никак не укладываются – в результате она начинает ставиться под сомнение. В конечном итоге возникает альтернативная ей гелиоцентрическая модель. При этом многие факты вполне успешно объясняются как той, так и другой моделью. И долгое время лишь некоторая часть фактов, несовместимых с геоцентризмом, свидетельствовала в сторону гелиоцентризма.

Если психология на самом деле желает следовать за оправдавшими себя методологическими принципами естественных наук, то она должна идти в том же направлении. Посмотрим, с чего начинается построение теории психологических типов. Мы замечаем в поведении людей те или иные устойчивые черты. Например, одни молчаливы, а другие очень общительны, одни постоянно оторваны от реальности и погружены в собственные фантазии, а другие очень конкретны и практичны, одни достаточно жёсткие во всех делах и поступках, а другие напротив – очень мягкие по натуре. Отсюда и возникает гипотеза о существовании устойчивых психологических типов. Но те, кто отрицает уже саму эту гипотезу, считают данные наблюдаемые особенности неустойчивыми, и у них есть для этого основания. Например, молчаливый человек, попав в определённые обстоятельства, может оказаться весьма общительным, и наоборот – некогда общительный человек может, также в силу обстоятельств, вдруг замкнуться в себе. И наблюдаемые явления такого рода – это тоже факт. Получается, обе противоборствующие точки зрения апеллируют к фактам. Вот здесь как раз и обнаруживается недостаточная познавательная сила голых фактов – факты противоречивы, и снять противоречие между ними может только теория.

Указанное противоречие между названными нами фактами можно трактовать не только влиянием обстоятельств – так, Юнг объясняет подобное явление наличием тенденции к компенсации, требуемой для поддержания психического равновесия [70, с. 30]. Экстраверту для психологической компенсации нужно на некоторое время погрузиться в интровертное состояние, и наоборот, – без этого психологическое равновесие будет потеряно. Кроме того, Юнг отмечает и уже указанное нами явление приспособления к меняющимся жизненным ситуациям [там же, с. 350]. Действительно, одни ситуации сами по себе требуют экстравертного поведения, а другие – интровертного. Допустим, артист выходит на сцену, где ему нужно вести активное общение с публикой, – здесь нужна экстраверсия, а вот для того, чтобы погрузиться полностью в чтение книги, наоборот, нужно стать интровертом5. Однако интроверт будет по возможности избегать долговременного экстравертного состояния, а экстраверт – интровертного. Попадая же в неестественные для себя ситуации, каждый из типов временно впадает в свою противоположность, но это лишь кратковременное состояние. Юнг различает преобладающую установку и её временную смену на противоположную.