– Вчера я спросила мать: «Чем знаменит Квинтилий Вар?» Она, не раздумывая, назвала два выдающихся достижения твоей карьеры. Первое – это планирование и начало сооружения великолепного Алтаря Мира19в честь триумфального возвращения императора Августа после трёхлетней кампании в Испании и Галлии. Этот шедевр из белоснежного мрамора гордо украшает северо-восточный угол Марсова поля. Второе – это воздвижение около двух тысяч крестов с распятыми мятежниками в Иерусалиме. Я не думаю, что второй памятник, который ты воздвиг, украсил Иерусалим или тебя лично. Сотни женщин ты сделал вдовами и тысячи детей сиротами! Я представляю, как долго крики и стоны умирающих на крестах мучеников оглашали город. Разве их окровавленные, искажённые болью лица не являются тебе во сне, сенатор Вар? Разве можно называть себя человеком, отдав такой жестокий приказ?

Изумлённый жених не ожидал такой решительной атаки, да ещё в самом начале разговора. У него появились опасения, что Марцелла настроила свою дочь против него, чтобы сорвать заключение этого брака. Он понял, что если ему не удастся расположить к себе эту прекрасную девушку сейчас, то брак может не состояться, а если и состоится, то не принесёт никому счастья.

– Позволь заметить, что ты несправедлива в своих высказываниях, благородная Клавдия. Из твоих слов можно заключить, что казнённые иудеи были невинными жертвами. Однако они были вооружёнными мятежниками, которые нарушали порядок в стране и убивали римских солдат. Из-за их враждебной деятельности римские женщины становились вдовами, и римские дети оставались сиротами. Конечно, если легионер успевал жениться до поступления в армию. Я думаю, ты знаешь, что согласно законам Августа заключать браки во время военной службы легионерам запрещено. У меня нет угрызений совести, потому что в Иудее я действовал в результате необходимости и в рамках закона. Одержав победу над восставшими после ожесточённых боевых действий, в которых полегло немало моих солдат, мне пришлось прибегнуть к жёстким мерам, чтобы предотвратить ещё большее насилие. Я приказал казнить две тысячи самых опасных мятежников, которые были зачинщиками восстания, и с миром отпустил всех остальных. Если бы я отпустил всех, то мятежи возобновились бы очень быстро, что привело бы к новому кровопролитию. В итоге мы могли бы полностью потерять Иудею. Если наместники провинций будут проявлять мягкотелость, то в конце концов наше государство вернётся к размерам Италии или даже к семи холмам Рима. Ты этого хочешь, прекрасная дева? – с ироничной улыбкой закончил свой серьёзный ответ сенатор. Хотя его красивые губы улыбались, обнажая безупречные зубы, глаза смотрели очень строго и испытующе.

– Нет, нет, конечно, нет, – поспешила заверить его Клавдия и опустила взгляд. Она до сих пор стояла на том же самом месте у подножия каменной лестницы, где её оставила мать. Казалось, девушка не хотела ни на йоту приблизиться к своему жениху. Он вздохнул и устремил взгляд вглубь сада, утопавшего в цвету и пышной зелени. Его тихий вздох потерялся в радостном журчании фонтанов и ликующем щебетании птиц. Пьянящий аромат роз услаждал тонкий весенний воздух. Публий Квинтилий понял, что совершил ошибку. На неожиданную атаку он ответил блестящим контрударом и, судя по молчанию и опущенному взгляду своей невесты, победил. Но как бесславна была эта победа! Перед опытным политиком и военачальником, потупив глаза, стояла юная, непорочная девушка с доверчивой, ранимой душой. Она должна быть очень встревожена и напугана тем, что по чужой воле скоро окажется в полной власти незнакомого мужчины. Гордая патрицианка хотела скрыть свой страх под высокомерной надменностью, с которой она встретила своего жениха. Осознав причину её враждебности, Публий поспешил исправить свою ошибку и мягким голосом предложил: