– Поэма «Героини» позволяет мне взглянуть на хорошо известные истории под другим углом зрения, то есть с женской перспективы, что абсолютно уникально. Кроме того, трудно переоценить высокий эмоциональный заряд этого произведения. Я несколько раз перечитывал трогательное письмо Пенелопы Улиссу, и каждый раз мастерски переданная душевная мука героини трогала моё сердце. Я даже поймал себя на сентиментальной мысли о том, что хоть раз в жизни хотел бы получить от женщины такое же письмо, полное страстных заверений в любви, горячих клятв в верности и искренних изъявлений тревоги за меня.

– Всё, что ты сейчас говоришь, совсем не соответствует тому, что говорят о тебе, – призналась Элевтерия.

– Что ещё тебе наговорили обо мне? – устало спросил Вар, скрывая досаду.

– Я слышала, что ты расчётливый и суровый мужчина, которому не свойственно проявление тонких чувств.

– Я уверен, что ты слышала это не от моей ныне покойной жены Випсании, а остальные свидетельства о моём характере не должны тебя волновать. Скажи мне лучше, что тебе нравится в «Героинях» Овидия больше всего?

– Мне нравится, как автор приоткрывает перед читателями внутренний мир женщин. Он показывает, что они могут так же глубоко и сильно чувствовать, как и мужчины, что у них тоже есть воля, храбрость и честь. Нам нужно больше таких произведений. Может быть, это помогло бы нашему обществу отказаться от исключительно мужской прерогативы во всех сферах. Почему вам достаются государственные должности, награды и власть, а нам – ничего?

– С твоим умом и красноречием, Клавдия, ты могла бы быть таким же успешным оратором, как знаменитая дочь Квинта Гортензия Гортала. Твои слова напомнили мне её пламенную речь о двойных стандартах и неравных правах между мужчинами и женщинами.

– Какой изысканный комплимент! Спасибо, – лучезарно улыбнулась девушка и добавила. – Ты можешь называть меня Элевтерией. Это моё тайное прозвище. Так меня называют мать, братья, сестра и подруги.

– Какое интересное и символичное прозвище! Ведь по-гречески оно значит «свобода».

– Ты говоришь по-гречески?

– Конечно, в детстве и юности я изучал этот язык с учителем и по книгам, а потом учился в Академии в Афинах. В течение моей карьеры я довольно много лет провёл на востоке, в Сирии, Африке, Иудее, где люди охотнее говорят по-гречески, чем на латыни, поэтому у меня было много разговорной практики. Например, я говорил по-гречески с Иродом Великим, – ответил Вар на безукоризненном греческом языке, что привело Элевтерию в полный восторг. Она теперь шла совсем рядом с сенатором, а не на расстоянии вытянутой руки, как в самом начале прогулки. Её обрадованный жених заметил, что они идут в ногу. Его высокие закрытые ботинки красного цвета, которые носили только сенаторы, ступали в такт с изящными, лёгкими сандалиями, чьи тонкие, мягкие ремни были украшены жемчугом и изумрудами.

– Говорят, что мой отец, которого тоже звали Публием, мог так же легко изъясняться по-гречески. К сожалению, я никак не могу освоить этот язык и говорю очень медленно с кучей ошибок, – простодушно призналась девушка.

– Это не беда. Если хочешь, мы можем говорить только по-гречески, чтобы у тебя была постоянная языковая практика. Я уверен, что ты быстро улучшишь своё владение языком Гомера, Эсхила и Эзопа.

– Ты разделяешь философские взгляды Эпикура?

– По духу мне ближе стоики, считающие добродетель самой главной ценностью. Эпикур был очень моден во времена моей молодости. Распущенность нравов в государстве, особенно в высшем обществе столицы, была тогда ужасающей. Но двадцать лет назад, после принятия императором законов по сохранению семьи и поддержанию высокой морали, общество стало постепенно отходить от прославления гедонизма.