– Ты не имеешь права презирать меня, Виллмир! Знаешь, что произошло вскоре после нашей встречи? Сначала мой отец пытался противостоять Риму, но ему быстро стало понятно, что это бесполезно. Он не хотел, чтобы селения херусков подверглись опустошению, и был вынужден вступить с римлянами в союз. После заключения мира нас с братом взяли в заложники, чтобы гарантировать верность нашего отца, и увезли в Рим. В этом нет моей вины, Виллмир! Кстати, ты помнишь моего младшего брата? У него такие же золотисто-пепельные волосы, как у тебя. Если бы ты знал, как часто я с тоской вспоминал о нашей встрече во время моей учебы в римской школе. Я понимаю, друг мой, как трудно тебе примириться с тем, что случилось. Поверь, мне очень грустно видеть тебя в таком унизительном положении. Я верю, что ты рождён для славных дел, а не для рабства, и поэтому сделаю всё возможное, чтобы освободить тебя, как можно скорее.

– Мне не нужна твоя помощь, потому что я скоро умру. Силы уже покинули моё тело, осталось лишь немного подождать, пока затуманенный болью и страданиями разум совсем не угаснет, – сказал пленник бесстрастным, монотонным голосом. – Каждый день я молю богов о скорой смерти. Но даже если я не уйду из жизни, мне было бы очень стыдно принять помощь от тебя. Мне ничего не нужно от подлого германца, предавшего свои корни. Оставь меня в покое и ступай своей дорогой.

Арминий молча проглотил оскорбление и некоторое время задумчиво смотрел на исхудалый безжизненный профиль своего старого знакомого. Потом молодой херуск порывисто встал и пошёл попрощаться с хозяином дома.

Рассвет расписал небо в нежные перламутрово-розовые тона. Птицы проснулись и весело защебетали. Травинки красовались в чистых бриллиантах росы. Деревья тихо шуршали и шептались, передавая друг другу радостную весть о новом дне. На поляне резвились прекрасные белые кони с тонкими, стройными ногами и длинными, густыми гривами. Вольные, игривые создания нашли безмятежный приют в глубине леса. Как грациозны их движения! Как легко они предаются своим нехитрым забавам!

Высокий и немного полноватый мужчина средних лет пробирается по узким, почти непроходимым тропкам, приближаясь к лужайке, где пасутся белые лошади. Его длинные светлые одежды цепляются за ветки деревьев, пачкаются и рвутся. Это жрец. Он пришел сюда, в священную рощу, чтобы запрячь самых сильных коней в праздничную колесницу. Но сегодня это кажется непосильной задачей. Самая резвая и норовистая кобылица, от которой жрец всегда ждал неприятностей, вошла на этой неделе в охоту. Совсем не стало с ней сладу. Взбаламутила весь табун. Вот и сейчас игриво завлекает самцов. Где им теперь заметить, как угрожающе хлещет жрец своим длинным кнутом по траве, если всё внимание приковано к высоко поднятому хвосту кобылы? Терпкий запах её влажного лона резко бьет в трепетные ноздри жеребцов. Сильные тела их напряжены, мускулы дрожат. Хорошо ещё, что в табуне есть признанный вожак, иначе столкновения за право обладания было бы не избежать. Без борьбы победитель, он ловко закидывает передние ноги на круп своенравной кобылицы, и стройное тело её начинает сотрясаться от мощных, глубоких толчков. Она оглашает поляну своим неистовым ржанием. Остальные кони вторят ей. Жеребцы нетерпеливо перебирают копытами, стараясь, как можно ближе, подобраться к совокупляющейся паре. Но вожак грозным ржанием и резкими взмахами хвоста отпугивает их, не прерывая своих ритмичных движений. Кобылы равнодушно стоят в стороне, пощипывая траву. Отчаявшийся жрец решил, что можно запрячь в колесницу хотя бы их.