– Чтобы не получилось, как у меня с Сирингой, – вздохнул Ганеша, вспомнив, как та перед соседкой открыто, скорчив нос, называла его говняшкой.

– И вчера я делал вид, что меня понесло, именно для того, чтобы Парвати начала меня ревновать. И снова начала за меня цепляться, не желая упустить такой «брильянт», – усмехнулся он.

– То есть, набивал ценник? – усмехнулся Ганеша. Давно уже поняв, что у его отчима был ярко выраженный психотип «Праведника». То есть услужливость была у него «в крови». И он просто использовал эту черту своего характера в конструктивных целях. Не вызывая особых подозрений.

– Конечно! А как же ещё мне стать для неё «брильянтом»? Реально начать ей изменять, что ли? Это не только глупо, но и приведёт лишь к распаду семьи. А так и дело в шляпе и ни какого риска!

– Ведь всё познается в сравнении!

– Я просто не мог упустить шанс так просто и легко подзаработать пару нашивок на китель своего имиджа. Тем более зная уже ту самую историю между этой богиней и твоим отцом. И предугадывая вероятную реакцию твоей матери. Я просто оживил в ней ту самую ревность, от которой она тогда так страдала. Узнав о том, что Шива с ней переспал. Поэтому-то я тебе и говорил тогда, когда ты ластился к Сиринге, что ты неправильно себя ведёшь и только расслабляешь её. Но ты же думал, что ты самый умный и не стал меня даже слушать. И посмотри, чего ты добился? Никогда никому не признавайся в том, что ты её любишь! Если не хочешь потерять. Ведь она тут же начнёт вытирать об тебя ноги. И пилить мозги. А не бегать перед тобой на цырлах, как передо мной – твоя мать. Всячески пытаясь мне угодить. И если и бурчать на меня, то только в общении с тобой или ещё с кем-то. И то – втихаря и закрыв дверь на кухню. И тогда, когда тебе было лет шестнадцать, кажется, и ты пытался за неё заступиться, так что мы чуть ни подрались, но ты вовремя убежал, я всего лишь вправлял ей мозги на место. И ни за что бы не позволил себе её ударить! Хотя и делал вид, что всё именно к этому и идет. Но только для того, чтобы она понимала всю важность ситуации, которую мы тогда разбирали. И со мной соглашалась. А иначе! – с усмешкой погрозил он кулаком. – И теперь ты снова купился на мою игру!

– Мне просто стало жалко тогда свою мать, – признался Ганеша. – Потому что я видел тогда только её реакцию. И захотел защитить. Ведь я тогда уже года два качался, а потом около полу года ходил на «Тхэквондо». Поэтому-то когда ты подошел на ударную дистанцию, я даже не вставая с дивана сразу же ударил тебя ногой в челюсть и подскочил. А когда ты не успокоился, именно это и помогало мне тогда автоматически отбивать твои удары. Но я просто не хотел тебя тогда бить. Чтобы не разрушать семью. Ведь ты потерял бы свой авторитет в глазах жены и стал бы потом на ней отыгрываться. А когда ты вернулся на кухню и, думая что ты меня победил, начал снова ей угрожать, я тут же снова захотел за неё заступиться. Но уже – отметелить тебя по-настоящему! Я встал и крикнул тебе: «Ты что, так ничего и не понял!?» Помнишь? Но мама крикнула, когда ты снова дернулся в мою сторону: «Беги, сынок!» И я, сам не знаю почему, убежал.

– Ты просто привык во всем её слушаться, – усмехнулся Кронос. – И действовал, как биоробот. Пойми, я всего лишь выполняю директивы моего отца. Это работало при взаимодействии моего отца с моей матерью. Работало с женой того офицера. И не менее эффективно срабатывает и с Парвати.

– «Чем меньше женщину мы любим?» – усмехнулся Ганеша, цитируя строку из «Евгений Онегин» Пушкина, которого он уже перечитал.

– «Тем больше нравимся мы ей!» – закончил за него с улыбкой отчим. – Вот видишь, даже поэт это понимал. Это опыт поколений. И пора бы уже и тебе это освоить.