Вспоминая тогда, закрыв глаза от резкого солнечного света, отражающегося бесчисленными бликами от постоянно приближающихся к ним волн лишь о том, как в то далёкое лето, когда он пытался поцеловать невероятно красивую тогда в столь же ослепительно ярком дневном освещении Кассандру в её мальвиновые губы прямо посреди дороги возле частного дома Сканды. И как та, поначалу, чего-то стеснялась и возражала ему:

– Ты что? Нас же увидят.

– Пусть. Пусть завидуют! – улыбался Аполлон Кассандре в ответ, непроизвольно начиная сверкать на неё глазами, полными искусства. Искушения! И начинал её прямо при всех прохожих долго-долго целовать. На виду у всей вселенной! Наделяя Кассандру воей высокой энергетикой, передаваемой ей из уст в уста, даром пророчествовать. Наслаждаясь не столько ею, сколько самим собой. В её объятиях. Заставляя прохожих на них оглядываться и в недоумении покачивать головами. От зависти. С примесью сожаления о том, что данные романтические опции уже давно у них отключены. А подобные ей красавицы и вовсе никогда не будут доступны. И Кассандра, входя в эту его игру во всё-всё могущество в его объятиях, уже не могла ему сопротивляться. Охотно целуя его в ответ. Своего могучего властелина! В ответ на то, что он осваивал с ней на практике всё то, чему так долго обучали его дадаисты и прочие абсурдные нахалы от литературы и театра от начала века и по сей день. Вываливая ей в эту минуту «из уст в уста», как голодному до искусства птенцу, всю их неистовость и утончённую дерзость. Чтобы потом уже самой на него при всех столь же жадно набрасываться и охотно начинать всех их попирать. Одного за другим. Сражаясь у себя в душе с каждым из них за свою мятежную родину, где всё это было уже давным-давно в порядке вещей. А все их видимые ими со своей стороны «аула» беспорядки именно их и только их беспорядки в голове, не имеющие к подлинной красоте отношений ничего общего. Заставляя её объезжать и укрощать этих диких (до её тела) жеребцов. Поражая и укладывая их неукладывающиеся в их головах беспорядки своими пророчествами.

Подсаживаясь на его способы выражения подлинной свободы. Языком страсти. Желая снова прикоснуться хотя бы на миг – глубокого поцелуя – к его языку… выражения этих навыков, растягивая и растягивая как можно дольше этот ускользающий от них обоих миг. Пьянея прежде всего от самой себя. И того нового амплуа, который Аполлон – в глубоких поцелуях – ей дарил. Снова и снова. Удерживая её на этом блестящем крючке их ослепительной связи. Которую и связью-то тяжело было назвать, настолько она была легка и беспредметна в просторе глубокого поцелуя. Но столь невообразимо магнетична! Благодаря той невероятной притягивающей её к нему энергии, которую она ощущала всем телом, всем своим замирающим от восторга и предвкушения чего-то большего существом, пока он её целовал в своих объятиях.

Даже не представляя, насколько громадный мир (Центральной галактики) стоял незримой тенью за его невероятно широкими – в этот миг – плечами:

Ведь у каждого из нас сугубо свой мир, который общепринято считать субъективным чтобы не обращать на него внимания, умаляя его и для вас и для самих себя. Который только может – с вашего добровольного на это согласия – стать миром общим. Что общепринято именовать браком. Добровольно погрузив себя во все эти перипетии другой и заставив себя с ними точно также считаться, как и с константами своего собственного мира. Помогая и ей и себе разобраться с волнующими вас обоих вопросами. Из чего вполне логично следует, что всеобщий мир – не более, чем некая абстракция. Идеализм. Которая таковой зачастую и остается для каждого, пока он не ответит себе и той, с кем он близко взаимодействует, на все волнующие вас обоих вопросы. И не начнёт разбираться в том, что их и порождает. Затрагивая в своих вопросах уже и общество в целом. Вначале, безусловно, затрагивая экономику и политику. А потом, связав это в единый узел политэкономии и поняв, что все эти политики – не более, чем чиновники, обслуживающие интересы общества. Чтобы наконец-то начать постигать то гигантское историческое колесо, что заставляет всё это общество ходить по кругу. Как осёл – вокруг вращаемого им привода этой гигантской мельницы под названием Цивилизация. Поняв, что за муку они при этом производят: чистейшую вихревую психоэнергию. И – кому. Вкусив её божественный восхитительный аромат, восхищающий тебя прямиком на небеса! Внезапно поняв для себя «новые правила» этой старой, как мир, игры. В Жизнь. Вечную. И начав вырабатывать её уже сознательно. Охватывая своим собственным счастьем и наслаждением миром всю галактику! Улучшая этим свою карму. С иронической улыбкой над теми, кто всё ещё чего-то там неистово требует, защищая свои права (гражданина) на место в стойле. Чтобы его хлестали ради этого кнутом Судьбы. Подгоняя к его же счастью.