Да, да, что там греха таить? И самой Сиринги. Симпатичной, и не более того.

И он тогда откровенно завидовал Сканде, не понимая, какого лешего тому ещё надо от этой жизни? Ведь Сканда был лишь жалким подобием тех, бывших у Анжелики до него по-настоящему крутых любовников, которые и помогли ей тогда своей незримой, но вполне себе ощутимой в каждом её слове и жесте властной тенью внутренне, а затем и внешне тут же избавится от Сканды, как только он обрёл для себя Люси.

Поэтому в тот период, когда Ганеша расстался с Сирингой, Анжелика и не думала брать его в оборот. Откровенно считая, что на большее, чем Каллисто, он не тянет. Тем более что – задорный ранее Банан – стал выглядеть каким-то слегка поистрёпанным на пронзительно-розовых ветрах страстосферы, измотавших его до дыр. Сквозящей в глазах грусти. С каким-то пронзительным холодком. За те пару месяцев, пока она его не видела. И уже не могла узнать. Когда Анжелика скорее из сострадания, по старой дружбе, давала ему новый адрес Каллисто, и Ганеша не вызывал у неё тогда такого наплыва желания пообщаться с ним чуть ближе.

Как теперь. И усесться к нему (вместо Каллисто) на колени. Обнять его, по-настоящему нежно поцеловать и прижаться уже своим роскошным декольте к его лицу, стремясь поглотить его целиком и полностью… Как в следующей главе.

Особенно, когда она курила на кухне в окно и видела под окнами Каллисто роскошную спортивку. Хит сезона!

– Нет-нет, – откровенно разуверяла её Каллисто, выдувая длинной струйкой в силу среднего роста дым в форточку, не понимая ещё того, чем это для него и Анжелики, которая была выше неё на пол головы (во всех вопросах!), аукнется. – Ты просто ещё не понимаешь, какой Ганеша на самом деле. Безумно-безумно нежный и ласковый! Я тоже вначале этого ещё не понимала. И смотрела на него тогда, как и на всех парней. И если бы он снова не появился в моей жизни, я, как и ты, этого так никогда бы и не узнала. Что я так сильно-сильно смогу любить… и мужчин.

Делая удивлённую галочку Анжелики всё жирней и живей. Заставляя эту галочку откровенно чистить пёрышки, готовясь к долгому перелету в такие невероятно тёплые уже для неё края. И, слушая восторженные исповеди Каллисто, в растерянной улыбке откровенно хлопать клювом. Как бы предвосхищая уже этот – божественный для него – процесс. Всё ближе и плотней придвигая себя к Ганеше на новых страницах.

Дождавшись, пока он расстанется с Каллисто и Артемидой и её новый парень наконец-то уже уйдёт в моря. Который тоже, как ни странно, был героем. Видимо, дань ностальгии. Звала её точно так же, как и всех. Её бывших воинов, участвовавших в турнирах за её сердце. Искавших себе, расставшись с нею, лишь таких же умопомрачительных демонесс, как и она сама. И не смогла отказать молодому красавчику из соседнего дома.

Который то ли суеверно ждал своего совершеннолетия, то ли всё откладывал свою детскую любовь к ней в долгий ящик стеснения после внезапной смерти матери, чтобы наконец-то пригласить более старшую его (на целых четыре года!) Анжелику в столь пустую без неё и давно ушедшего от них отца квартиру на день рождения. И тут же признаться, напоив её вином, что всё своё светлое благодаря её присутствию в его жизни детство, отрочество и ещё более лучезарно светлое от желания к ней хотя бы нечаянно прикоснуться, в одной из игр, а затем и как можно плотнее сблизиться со своей «святыней» юность, любил её и теперь и будет любить только её, лишь ещё более преданно и нежно, если она даст ему хотя бы один шанс ей это доказать. Прямо сегодня, сейчас, когда все их друзья уже наконец-то всё доели, допили и разошлись, разрешит ему хотя бы просто её поцеловать, ещё проще, ещё…