Наше тело и ведомое им наше эго, наше ложное Я (рептильный ум) – это и есть тот самый демон искушения, который, испытывая сенсорный голод, постоянно нас искушает. Вовлекая в те или иные мероприятия. Культы и обряды.

И Ганеша, не спалив ещё в огне раскаяния шкуру своего персонального демона искушения – Банана, наивно кинулся помогать Каллисто. Пытаясь доказать и показать и себе и ей свою совсем иную культурность. Свою идеальность. Показав себе (или все-таки – Сиринге?) на сцене отношений с Каллисто то, от чего та столь нелепо и решительно отказалась.

Даже и не подозревая о том, как сильно жизнь захочет его за это проучить. И ему всё же придется покаяться. Но уже – от безысходности.

Не обнаружив Каллисто дома, он узнал от Анжелики, что её мать продала квартиру, купила той комнату в коммуналке и умчалась далеко в Сибирь. Строить на пустыре в глухой деревне «новую жизнь» с новым мужем. Тут же став для Банана (на долю мгновения, когда он узнал о внезапном наследстве Каллисто) не иначе как «герцогиней его грёз».

И стал, вечерами, заходить в ларёк. Где Каллисто, от безысходности, поверьте, вынужденно работала продавцом. В душе, конечно же, себя за это ненавидя. Впрочем, как и любая герцогиня, оказавшись в роли обычного продавца. Пусть и – воображаемая. И помогать этой воображале где словом добрым, а где и советом полезным скоротать у костра их любви рабочее время.

Какой ещё любви? Тут же спросит кто-то. Ну, как это – какой? Татьяна поэта Пушкина у него была. Ларёк – тоже. Поэтому Ганеша и умозаключил, что Каллисто и есть его та самая, искомая им Татьяна Ларина. В Ларце Ларька. Которой можно будет бесконечно признаваться в любви и откровенно морочить голову, так никогда и не женившись. Как и завещал Пушкин!

Которого убили фанаты романа «Евгений Онегин», наняв наёмного киллера, именно за то, что тот предал собственные идеалы и женился.

На невесте Арсеньева. Который, с горя, тут же отправился в круиз по стране. Сделав вид, что, выходя из столь «низкого» положения, не успел пригнуться от произошедшего с ним «косяка» и ударился головой… в исследования. И пока крутятся в глазах звёздочки, очарован неизвестным. Чтобы ему оплатили экспедицию. Как назвал он свой турпоход по тайге отчаяния в обнимку с Дерсу Узала. Спровоцировав открытием Дальнего Востока русско-японскую войну. После поражения в которой Временное Правительство и заставило Николая-второго, как никудышного вояку, отречься от престола. Что, в свою очередь, дало понять Ленину и Троцкому, что это именно их шанс!

Вот так вот Пушкин, по глупости, развалил империю. За что и был убит. Когда до всех масонов в Питербурге наконец-то стало доходить то, чем его свадьба обернётся для России.

И именно поэтому Банан воспринимал теперь Каллисто как откровение небес, данное ему лично в руки. Пока в глазах крутятся звездочки после удара об косяк с Сирингой.

Но кому нужен беспантовый лось? Без денег?

Как известно, человек, без денег, только собаке друг.

И Банан чувствовал по отношению к нему «герцогини», что его имидж снова начал трещать по швам.

И тут на сцену шагнул Орфей. И заиграл на лютне.

С которым Аполлон ходил в последнем рейсе на РТМ «Доломит». И пока не было кальмара и добытчики рвали тралы о кораллы, они оба высокопарно рассуждали в каюте о прекрасном поле на полу и в поле, расцветающем вокруг них от половой активности матросов. Что была закономерным следствием поглощения кальмара. И о том безобразном образе жизни, который они вместо этого вынуждены были вести. Дав себе зарок всенепременно заняться хоть каким-то бизнесом.