«Не погаснет – пока я слежу за этими выключателями», – парировал Рокингем. «Я же говорил – мне не нужны жуткие теории. Свет погас, потому что кто-то его выключил. Сиди пока здесь и не двигайся!»

Он вернулся с мокрым платком и чашкой, полной воды, и ловкими пальцами перевязал голову Гренвилла.

«Теперь оставайся на месте, молодой человек, пока я осмотрюсь. Сначала я займусь дверными запорами».

«Он не такой уж робкий, каким я его считал», – размышлял Гренвилл, с благодарностью потягивая холодную воду. «Это забавно: стоит лишь намекнуть ему на опасность, и он становится хладнокровным, как огурец. Удивительно!» – его голова шла кругом от мыслей.

Рокингем был очень внимателен в своем обследовании. Он обнаружил, что в доме всего три двери: одна ведет на крыльцо, другая – в спальню-кухню, а третья – в башню. Однако входы на крыльцо и в башню были заперты изнутри. Большая западная дверь, которую Гренвилл видел снаружи, заросшая плющом, оказалась заколочена изнутри. Единственный возможный путь для нападавшего на Гренвилла лежал через подвал, где находился Рокингем, когда погас свет. Осмотрев это место, он убедился, что стратегическое расположение ведер и жестяных подносов, которые установил Гренвилл, не было нарушено. Казалось невероятным, чтобы кто-то мог выбраться таким образом, не подняв шума, который бы разнесся по всему дому.

Через некоторое время Гренвилл поднялся на ноги и прошелся с Рокингемом, пока последний, все больше раздражаясь, рылся в шкафах и вытряхивал занавески, в которых в изобилии кишели пауки и моль. Все это было совершенно бесполезно, и в конце концов Гренвилл не смог сдержать смех, увидев безупречного Рокингема, который, стоя на коленях на грязном полу, портил свои брюки и отчаянно пытался найти что-то в ботинке под походной кроватью. Это был очень старый ботинок, в котором не было ничего, кроме жуков.

«Рад, что ты находишь это забавным», – прорычал Рокингем. «Это провал, насколько это касается наших поисков. Должен быть люк или что-то еще, чего мы не заметили. Я больше не собираюсь валять дурака. Пусть этим занимается полиция».

«Ну, это ваш выбор», – ответил Гренвилл. «Хотя, должен признаться, я бы хотел сначала разобраться со своим обидчиком. Это уже второй раз, когда он проделывает со мной такие вещи».

«И третьего раза не будет, как я предвижу», – парировал Рокингем. «Я унесу этот чемодан. Нет смысла оставлять его здесь, чтобы дьявол его утащил и заставил нас выглядеть большими дураками, чем мы уже выглядим, когда инспектор полиции начнет задавать нам вопросы».

«А он точно не ушёл уже прямо из-под вашего носа?» – ласково спросил Гренвилл, а Рокингем, выругавшись, бросился к лестнице и вскоре вернулся с чемоданом в руке.

«Весит около тонны», – проворчал он. «Я молю Бога, чтобы мы нашли такси. Всегда ненавидел таскать вещи. Пошли, Гренвилл. Нет смысла больше оставаться в этом вонючем месте».

Они заперли дверь, которую Гренвилл упорно называл «дверью ризницы», и когда они снова оказались на крыльце и выключили свет в зале, Гренвилл крикнул в темноту:

«Ладно, мистер Чертов Дебретт! Две взятки в твою пользу. Подожди еще! Я скоро отомщу».

Нил Рокингем сразу же приступил к активным действиям, как только принял решение. Он твердо вознамерился рассказать всю историю полиции, но, будучи человеком щепетильным и вдумчивым, прежде чем что-либо предпринять, он приложил все усилия, чтобы связаться с Сибиллой Эттлтон.

К сожалению, здесь его постигла неудача: Уэллер сообщил ему, что миссис Эттлтон уехала из города на машине, не оставив адреса. Мисс Ли сказала, что будет в своем клубе – Junior Minerva.