– А что с ним? – испугался Фредди.

– Его съели, – пошутил Роджер. – Заклевали пернатые друзья.

Фредди быстро заслонился от попугая рукой.

– Не хочу его, – сказал он.

– Да я вру! – и Роджер стал загибать пальцы. – Смотри: у Джона – собака, жена и дети, у Мэя – собака, жена, дети и коза. А у меня вот – собака, дети, кошка и вот еще птиц. Кеша! Скажи нам слово!

И Роджер заплясал вокруг птички, которая страдальчески отворачивалась и норовила целиком залезть к себе под крыло.

Фредди желтыми от зависти глазами следил за процессом обучения словам, а потом, сорвавшись, дунул на рынок. До Роджера вскоре донеслись его дикие крики: «Куплю па-пу-га-я!», «Сколько за собаку?» и «Продай жену, ты, лишенец!».

Через полчаса в окно Роджера постучали. Тот выглянул – и чуть не выпал в осадок. За окном страшно довольный Фредди сидел верхом на огромном уродливом бегемоте.

– Ну как? – невозможно нахально спросил Фредди. – Как тебе мой комнатный зверек?

– Кто это? – удивленно спросил Тейлор.

– Это? А ты не узнал? Это мой попугай.

– Сам ты попугай, это ж бегемот! Говоря по-научному – гиппопотамус вульгарис!

– Какой же ты человек плохой, – заявил Фредди, критически оглядывая бегемота. – Я знаю, что это бегемот. Очень хороший бегемот. Большой какой! А вот зовут его – Попугай Жако.

– Так бы и говорил, – буркнул Роджер, но тут же вновь пристал с биологическими расспросами. – А он волнистый?

– Будет волнистый, – уверенно сказал Фредди, показывая на магазин «Лакокрасочное», принадлежащий, как известно, дяде Боуи – Сэмюэлу Джонсу. – Кстати, у тебя есть чего-нибудь поесть? Живот аж трещит.

– У меня только колбаса… жареная… – начал было Роджер, но тут бегемот с воплем: «Жареная!» кинулся в дом, затоптав Роджера и сбросив Фредди, который, крича: «Ах, паскуда, кому сказал!», устремился за ним. Тут же с кухни раздались посторонние шумы, грохот кастрюль, неразборчивые ругательства и смачное чавканье. Роджеру стало немножко плохо. Из кухни выехал Фредди со связкой сосисок и банкой сгущенки, с чувством пожал ногу валяющемуся в обмороке Роджеру и уехал, пришпорив животное.

– Уф! – сказал Тейлор, очухиваясь. – Это еще хорошо, что они ко мне поехали – с меня взять нечего. А вот если б…

Тут его внимание привлекли дикие и скверные выражения, несущиеся со стороны дома Брайана. Тейлор подобрал юбки и припустил туда.

Из дверей особняка навстречу Роджеру вылетела миссис Мэй.

– Кошмар! – заорала она прямо в лицо Тейлору. – Скорая!!!

– Медам, – подскочил Брайан, шедший, по-видимому, с рынка, поскольку имел в руках авоську хамсы, – держите себя в руках! В чем дело?

– Спасите! – твердила перепуганная Крисси. – Уж-ж-жас!

– Уж? – пискнул Брайан, роняя сетку. – И большой?

– Не мелкий! – вопила жена. – Большой кошмар! Чуводища-стралишища!

– Это вполне цивильный бегемот, – принялся успокаивать истеричку Роджер. – Он культурен и умеет танцевать вальс.

– При чем тут бегемот, бестолочь? – воззрилась на него миссис Мэй. – Хуже! Много хуже!

– Что может быть хуже бегемота на кухне? – удивился Роджер.

– Ужи… – слабо сказал Мэй. – Умираю…

– Нет! – замотала буклями жена. – Это может быть только…

– Фредди! – сказали они все хором.

– Ха-ха-ха, а вот и я! – раздался радостный клик. – Добрый вечер всей честной компании! Очень быстро, Жако!

И мимо них проскакал Фредди верхом на бегемоте, доедая завтрак семейства Мэев…

Эти набеги на родственников и знакомых совершались регулярно в течение двух недель, а потом вдруг случилось следующее. Как-то вечером в дверь Роджера позвонили. Потом постучали. Потом заскреблись, и перестали – как будто некто за дверью ослаб и сомлел.