Тот резко перестал смеяться, выпучил на меня свои красные глаза и непонимающе подошел к нашему столику:

– Ты чего?

– Чего я? Чего ты?!

– А чего я?

– Да ничего! Вот возьму и обижусь – будешь знать!

– Да что, блядь, случилось-то? Это потому что я к бармену подкатить решил? Так я просто за соком пошел и спросил: когда он освободится. Кстати, Miсkey очень клевый мужик.

Ох, как я на него в тот момент разозлилась. Наверняка мои и без того красные зенки, налились кровью.

– Ты просто ИДИОТ! – выпалила я. – Ну кто?! Кто говорит своей девушке – «не вздумай захлебнуться…» – передразнила я его так ехидно, как могла. – Я похожа на бульдога? Вроде брылями не шлепаю. И вообще, я с тобой больше не разговариваю.

– Да ты… Да я вообще… Да что за хуйня? – замешкался он.

Хорошо, что я еще не такая истеричка, как некоторые. Женская логика иногда способна взорвать мужчине мозг за пару секунд. Но, поедая кофейной ложечкой серое вещество своего парня, я никак не могла понять, что тут сложного – очевидные же, понятные вещи говорю.

Я смотрела на его убитый и совершенно растерянный взгляд от моих умозаключений. А Jerry лишь топтался на месте – кажется, в тот момент он готов был свернуть шею первому встречному.

– Дай мне, пожалуйста, волынку, – мягко и нежно попросила я, да так внезапно, даже для себя, что захлопала ресницами. – А сам можешь быть свободен.

Jerry был в пяти минутах от судного дня. Это было видно по его пульсирующей венке на лбу и по дергающимся скулам. Но он все же сдержался и в ответ показал мне своим «перстом животворящим» (или каким там еще), что грешная волынка все это время благополучно отдыхала на столе вместе со мной. Вы бы видели его лицо. Наверняка он думал, что я попрошу у него прощения и пойму, что была неправа, а вот фиг он угадал!

– Спасибо, – сказала я с сарказмом, скорчив моську, и вопросительно уставилась на него. – Чего ждешь-то? Иди – воркуй дальше со своим любимым Miсkey, – и сделала акцент на последнем (он мне и так не был симпатичен, а тут еще и ревность взыграла).

Он тут же сел.

– Ну, Alis. Прости, что оставил тебя одну. Мир?

– Мир.

– Мур?

– Му-у-ур, – махнула я на него. – Больше так не делай. Раз уж мы вместе сюда прилетели, то давай не будем улетать порознь. Хорошо?

– Хорошо, – ответил он и с виноватым видом нашкодившего пса отпил чуть-чуть апельсинового сока.

Ну как? Как, спрашиваю я вас – мои слушатели. Как можем мы – девушки – так быстро придумывать и накручивать в своей голове такие гениальные темы, а потом, плюнув на мужское непонимание, перевести все стрелки, к примеру, на глобальное потепление или на крайний случай ПМС? А они – мужики, в смысле. Тоже не шибко умны – только прикидываются главными и непокорными. А как что – тут же извиняться лезут и думают, что несколько ласковых слов с признанием не своей вины им чем-то помогут. Дураки! А мой самый главный! Я же ему все сказала прямым текстом, а что он? «Ну, Alis. Прости, что оставил тебя одну, бла-бла-бла». Ох уж эти мудаки…

Вскоре веселье подошло к концу. Точнее сказать, в меня, да и в Jerry, больше не лезло ни крошки, хотя наш столик продолжал надламываться от всяких вкусняшек, что любезно предоставил Amsterdam. Но кураж – штука хоть и предсказуемая, но, к сожалению, не перманентная. Полюбившийся мне с первого укуса кекс уже давно перестал действовать, а вот конфетки только дошли к стадии всасывания. Бурлящие процессы, которые последовали после этого, описать трудно. Точнее, можно, но вряд ли кто поймет.

В общем, после того как я почувствовала очередную волну нехилого релакса, мы собрали все остатки и закинули мне в сумочку. Все, что не поместилось в сумочку, рассовали по карманам. В голове пронесся самый тупой, но жизненно важный, как мне показалось вопрос: «Где здесь туалет?».