– Ну уж нет, сударь, увольте, – ответил Иван, – мне нравится моя служба.

– Я так и думал, – спокойно откинулся на спинку лавочки Смирнов.

– Разрешите откланяться? – Трегубов встал на ноги.

– Однако, – жандарм оставался сидеть, – есть ещё одно.

– Что ещё? – устало спросил Иван, снова садясь рядом с ротмистром.

– Вы должны заняться одним делом.

– У меня и так их очень много, – возразил следователь.

– Вам придётся их отложить.

– Я не могу опять их откладывать, – возмутился Иван.

– Это в Ваших интересах, – продолжал настаивать жандарм.

– Почему же это?

– Александр Николаевич Стрельцов приезжает в Москву. А он, как мы знаем, персона очень мстительная. Вам лучше исчезнуть на время, чтобы не привлекать его внимание, раз уж не хотите перейти к нам. Занявшись этим делом, Вы получите нашу защиту.

– Мне не нужна защита, я его не боюсь! – возразил Трегубов.

– Напрасно Вы так, Иван Иванович, напрасно, – жандарм осуждающе покачал головой. – Это безрассудно с Вашей стороны.

– Но у меня действительно огромное количество дел, я не могу снова уехать в Америку!

– Этого и не понадобиться. Владимирская губерния гораздо ближе.

– Владимирская губерния?

– Да. Там произошел очень странный и неприятный эпизод. Николай Иванович, генерал Петров, хотел бы, чтобы этим эпизодом занялись именно Вы.

– Но я же говорю…

– Послушайте, Иван Иванович, мне кажется мы с Вами по-разному понимаем фразу «генерал хотел бы».

– Вы не оставляете мне выбора?

– Выбор есть всегда, – сказал жандарм, – правильный и неправильный. Прошу Вас сделать правильный. Николай Иванович действительно хочет Вам помочь, а для этого Вам нужно уехать из Москвы. Ненадолго. Может быть, недели или двух будет достаточно.

– Я считаю, что мне ничего не грозит, но раз так настоятельно просит сам Николай Иванович, – съязвил Трегубов, – то я готов с благодарностью принять его предложение и принять участие в… Что это за эпизод, о котором Вы говорили?

– Теперь я слышу в Вас голос разума, Иван Иванович. Спасибо за то, что согласились нам помочь. Речь идёт о жертвоприношении.

– О чём? – удивился Трегубов.

– О жертвоприношении, человеческом. Обычно мы такими делами не занимаемся, но патриархат просил лично генерала…

– Ага, – мрачно продолжил Иван, – поэтому делом займётся Трегубов, а Вы продолжите не заниматься такими делами.

– Совершенно верно, Вы ухватили суть. Однако, дело и правда будет непростым. Пока это не дошло до газет, и мы постараемся, чтобы так и оставалось. Нечего баламутить народ.

– Так что там произошло? Что за жертва?

– Жертва – деревенский священник Пётр Ильич Капитонов, или отец Пётр. Его зарезали, принеся в жертву языческим богам.

– Каким богам?!

– Тем самым, языческим.

– Боже мой, – только и сказал Иван.

– Именно, – ротмистр огляделся вокруг и встал, – приходите завтра утром к нам.

– Но мои дела…

– Вашему начальству уже сообщили, что мы Вас на время забираем.

3.

Проснувшись, Иван некоторое время не мог понять, где он, пока не услышал крик петуха. Он вытер пот со лба и вспомнил, что находится в деревне, в доме «ведьмы» Евдокии Васильевны. Трегубов сидел на остывшей за ночь печи и вспоминал свой сон, который был настолько детальным, что казался даже более настоящим, чем реальность. «Это, наверное, от эмоций, – подумал Иван, – слишком близко он воспринял произошедшее с отцом Петром, разыгралось воображение».

Иван слез с печи и оделся. В избе было прохладно, а в комнату просачивался ароматный запах свежей выпечки.

– Ага, проснулись? Во дворе все готово, можно умыться, – сказала Евдокия Васильевна, когда Трегубов появился в горнице.

Она хлопотала, накрывая на стол: свежий только что выпеченный хлеб, картофельная каша и яйца. Иван прошел во двор и умылся ледяной колодезной водой, а затем вернулся позавтракать. Он чувствовал себя очень голодным и прямо накинулся на еду. Евдокия Васильевна спросила его про руки: