– Больше не чешутся?

– Нет, спасибо. Прямо колдовство какое-то, – удовлетворенно ответил Иван.

– С чего это, колдовство то, – возмутилась женщина, – знахарство это, а не колдовство. Скажете тоже!

– Извините, – ответил Трегубов, – это само на язык напросилось, после вчерашнего рассказа Всеволода Петрович э… о происшествии в лесу.

Иван решил промолчать о том, что это урядник назвал Прохорову ведьмой. Однако та успокоилась после слов Ивана и села напротив. Её бесцветные глаза с красными веками уставились на завтракающего гостя.

– С такими вещами не шутят, – серьезно сказала она.

– С какими? – не понял Трегубов

– С колдовством. Кругом много всего, что может причинить вред и что лучше не упоминать всуе.

– А что Вы думаете о случившемся? – спросил Иван. – Кто мог такое сделать?

– Злых людей много, откуда же мне знать.

– Но почему именно так и именно там? Это же Перун, идол?

– Может, и он, – ответила женщина. – Если просить о дожде в засуху, то его. Он управляет дождём, а дождь нужен, чтобы урожай был хорошим.

– И что же, для этого нужна человеческая жертва? – поинтересовался Иван.

– Откуда мне знать такое? Но, говорят, что когда-то давно так и было. Сейчас всё по-другому, можно сходить в церковь и помолиться.

– А если молитвы не помогают? – спросил Трегубов.

Евдокия Васильевна ничего не ответила, она встала и начала молча убирать посуду со стола. Иван некоторое время наблюдал за ней, а затем спросил:

– По-Вашему в деревне есть язычники или отчаянные люди, которые из-за голода могли решиться на такое?

– Про язычников ничего не скажу, не знаю, а из-за голода на убийство кто угодно может пойти. Только по мне, проще украсть еду, чем ждать дождь от Перуна.

– Это, если стараться только для себя, а не для всей деревни, – возразил Трегубов. – А что за омут такой в лесу?

– Кто Вам про него рассказал? – Прохорова посмотрела на своего гостя.

– Урядник Выдрин, – признался Трегубов.

– Болтает он слишком много.

– А всё же, он говорит, что Вы лучше расскажете про него.

– Тут и рассказывать нечего, – ответила Евдокия Васильевна, не поворачиваясь к Ивану и продолжая заниматься своими делами, – водяной в нём.

– В каком смысле водяной? Какой такой?

– Вы что не знаете, что такое водяной? – хозяйка дома повернулась к Трегубову.

– Знаю, это персонаж из сказок.

Евдокия Васильевна прекратила свои хлопоты по дому, снова села напротив Ивана и уставилась на него своими старческими глазами.

– Это для городских сказки, – твердо сказала она, – а для местных быль.

– И что же, Вы видели его? – с иронией спросил Трегубов.

– Тот кто увидит его, никогда уже ничего не расскажет. Он то бревном в реке, то пнём на болоте прикинется. Но ежели открылся Вам, то заберёт с собой на дно. И спасения от него нет тогда.

Иван смотрел на Евдокию Васильевну и пытался понять: шутит она или нет. Ему казалось, что нет. Но как можно в наше время верить в водяных, домовых или кикимор? Хотя похоже Выдрин тоже верит. Ушёл от ответа, чтобы не выглядеть странным. Мол ведьма расскажет.

– Но если его никто не видел, то как можно узнать, что он существует? – задал резонный вопрос Трегубов.

– По делам его, – ответила Прохорова.

– И каковы же дела его?

– Каковы? Обычные, как у водяного. Девочек забирает незамужних, в русалок превращает.

«Так, – подумал про себя Иван, – засиделся он что-то за завтраком, хватит сказки слушать, пора делом заняться».

– А скажите, пожалуйста, Евдокия Васильевна, – сменил он тему, – где я могу найти братьев Куракиных?

– Напротив лесопилки высокий забор видели?

– Может быть, но сейчас не вспомню.

– Найдёте, между лавкой Константина Ивановича и домом Игнатия Прокопьевича, сапожника.