Родители Даэрона намеревались устроить двух детей в частную школу города. Как же долго Рюку пришлось переубеждать Тэсию, которая во всём стремилась угождать предкам. Её натура, полная вольности безумных действий, не смогла бы продержаться в этом доме контроля и тотальной серьёзности, учитывая особенность контингента студентов, и месяц, ведь для неё это недостаток и скукота при замкнутых пространствах. Конечно, бывают и исключения, но об этом ей лучше не догадываться. В этой школе ничем не лучше, но здесь никто бы не уделял юноше повышенного внимания и уж тем более никто в своём уме не стал бы наблюдать за ним. Всё же, типичное американское учебное учреждение. Если попросить через неделю у памяти предоставить какой-нибудь запоминающийся фрагмент, всё, что она бы сделала, это фыркнула и послала бы на четыре стороны. Одно интересовало, что в стенах школы находилось дивное создание, которое почему-то не покидало навязчивых мыслей. Это создание встречалось в коридоре с книжкой в руках и бутербродом во рту; поистине, оно как будто отличалось от всего и имело ангельскую природу. Сравнимый с падшим ангелом, Даэрон находил это печальным, ведь даже простая мысль о том, чтобы тронуть такую чистоту, казалась мучительной, манящей и одновременно мерзкой.

Неказистое лицо, которое, правда, странным образом после внимательного наблюдения искажалось или просто расплывалось, а кожа переливалась, будто это лицо находилось под лучами света в прозрачной воде (если только Даэрон не сошёл с ума), и скромненькая фигурка – вот и всё, что увидел бы среднестатический человек. Но главным украшением внешности он считал её волосы, сверкающие алой пыльцой, будто на её голове горел огонь, и завораживающую белизну кожи, словно состоящей одновременно из солнечного и лунного света. Она как будто сошла с картин Герберта Джеймса Дрейпера – сияющая очаровательная героиня, представленная миру взглядов обнажённой спиной, настоящее лицо которой ты не мог увидеть, и оно оставалось самой таинственной загадкой в этом мире. А открыв для себя это лицо, ты вставал бы перед ним вновь и вновь, только чтобы испробовать вблизи вкус очаровательной чистоты.

Девушка делила своё общество с компанией типичных ребят, а зачастую с одним парнем, который также находился в компании, но его присутствия, казалось, не разглядывал и не видел никто, кроме, разве что, самой этой девушки. Стоит отдать ему должное, не важно использует ли он какие-то методики или парнишка продал душу Дьяволу за способность скрываться среди людей. Он отлично справлялся с ролью призрака, а ведь Даэрон мог замечать даже скрытые намерения людей. Наблюдение за парнем-призраком прошло с напряжением и раздражающей раздражительностью. Паренёк походил на мимный образ Батиста Дебюро традиционного по сей день представления о Пьеро. Картины Хуана Гриса с этим персонажем будто отображали всю неправильность, вечную беззвучность и отрешённость, и этого паренька художник словно рисовал вплоть до совершенства, а потом оживил, но стоило ему лишний раз шевельнуться или что-нибудь сказать, как он мгновенно терял весь шарм, а сравнивать двух таких людей печальной жизни: обычного сопливого подростка и великого персонажа – верх невежества и неуважения.

Тот день, когда Тэсия познакомилась с этим ангелом, пробудил в Даэроне что-то бессмысленное и надоедливое. В таких последствиях юноша винил собственное тело. Как же, порой, оно мешало и раздражало! Сильвия – так звали эту потрясающую чистоту, в последние дни уделяла внимание своему дружку из компании. Какой-то мелкий широкоплечий простой обыватель, похожий на более человеческую помесь жабы и крысы, после каждой переменки уводил девушку ко дворику школы и обучал кулачным ударам. Выглядело это, конечно, нелепо, но она со всей серьёзностью принимала даже такого учителя.