Леона покачала головой, не веря разыгранному для нее представлению. Умереть от перегрева и жажды Флоксу точно не грозило — немного хлебнуть девушка ему уже давала, да и стоял коняга в тени. А только вид имел такой, словно пробыл без воды и еды не меньше двух дней, да еще и под безжалостно палящим солнцем.

Все же смилостивившись, девушка вытянула из валявшихся рядом сумок небольшую моркву и поманила ею Флокса. Конь с любопытством покосился на хозяйку, но лакомство не взял: демонстративно повернул голову и начал тянуть и жевать привязь.

Девушка прекрасно знала его повадки, а потому прежде, чем оставить коня пастись, накрепко обвязала конец веревки вокруг ствола, дабы предотвратить возможные несуразицы... Иначе бы Флокс давно уже радостно скакал в сторону реки… В чем тут было дело, Леона и сама до сих пор не поняла — то ли штырь она вбивала неважно, то ли конь у ней оказался слишком резвым, но из раза в раз повторялось одно и то же: ежели он хотел, то запросто снимался с места и уходил, с волочащимся за ним по земле колышком. А если уж и пасся мирно там, где его поставили, то на то была одна лишь его добрая воля.

А тут, коли вырвет (в чем Леона не сомневалась, ведь помыслы коня были более чем ясны), так пойди еще потом оттащи его от реки! И как бы горестно он ни вздыхал, глядя на воду, как бы жалостливо ни ржал, Леона оставалась непреклонна: много пить и купаться коню было рано, не остыл еще. Флокс же упорно не хотел того понимать и укоризненно посматривал на девушку, пытаясь воззвать к ее совести или хотя бы жалости, если первая оставалась глуха к его страданиям.

Рядом, осыпав Леону кучей брызг, плюхнулся веселый Кирьян. Одетый лишь в намокшие портки, он с наслаждением вытянул босые ноги и повернулся к девушке.

— Зря ты с нами не пошла, — довольно протянул он, проводя руками по влажным волосам, — водица — самое то щас!

Леона лишь уныло покачала головой и с легкой завистью посмотрела на довольного искупавшегося мужчину, покрытого бисеринками речных капель. При такой-то жаре ей не меньше остальных хотелось окунуться в прохладную воду и вдоволь наплаваться. Тем более после двух-то дней пути! Но не пойдет же она, в самом деле, вместе с мужичьем голышом купаться?..

— Эй, парень! — крикнул Словцену кто-кто из наемников. По голосу было похоже на Отара. — Ты чего купаться нейдешь?

— А он боится, что коли порты снимет, дак сразу все увидают, что он девка! — громко, чтоб все слышали, ответил Кирьян.

Мужики заржали. Все помнили, как легко Кирьян заломал парня на подходе к лагерю. Леона укоризненно посмотрела на наемника, но ничего не сказала.

— А к слову о девках! Наша-то где? — зычно спросил кто-то из купающихся. И громко позвал: — Эй! Как там тебя…

Мужик замялся и уже чуть тише спросил у своих: — Как ее звать-то?

— Леоной! — подсказал Кирьян.

— Эй, Леонка! Айда купаться!

— А она наоборот — боится, что порты сымет, и мы увидаем, что она не девка, а парень! — заржал кто-то другой. — Уж больно у ней взгляд не ласковый.

— Да на тебя, Мирош, ни одна ласково не глядит! — ответил ему еще один. — У тебя, что лицо, что гузно — одна беда!

Мужики снова заржали.

Леона сникла — нет, она точно не пойдет с ними в воду. Когда обоз только-только завернул к реке на полуденную стоянку, она еще надеялась окунуться, с предвкушением ловя лицом влажный ветерок. Но укромного места поблизости, к ее несчастью, не нашлось. Она думала, правда, отойти подальше и сыскать закуток, где могла бы средь высокой травы спокойно искупаться. Но Бальжин по утру просил ее далеко не отходить и не отделяться от обоза. И она не стала волновать доброго оружейника.