Жизнь сложилась без Кольки, а бабушкин салатик остался неизменным новогодним атрибутом.

Подперев щёку ладошкой, Наташенька ощущала и аромат увешанной пряниками деревенской ёлки, и свежего хлеба из печки, и главного новогоднего салатика, в котором каждый ингредиент был заботливо собран по осени лично бабушкой – от белых грибов в лесу до капусты и картохи с грядки.

В наступающем году Наташе исполнялось шестьдесят девять.

Будущее уже не внушало тех радостных надежд, что, словно ёлочные игрушки, искрились в бревенчатом домике из детства шестьдесят с хвостом лет назад. И голубые тени с алой помадой не помогали достигнуть прежней веры в свою неотразимость. Только горький аромат Анаис-анаис словно намекал на утекающее время и невозможность что-то исправить.

Наталья Николаевна, решительно смахнув слезу с голубых теней, прошла в ванную комнату, смыла всю боевую раскраску, вернулась в гостиную и, высыпав перед собой на стол содержимое косметички, задумалась.

Через десять минут из подъезда выпорхнула Наташенька, затянутая в светло-коричневые брючки и мягкий на ощупь нежно голубой свитерок (дань канувшим в Лету теням). Сверху на плечи была наброшена песцовая шубка, давно пылившаяся в гардеробе. На лице красовались розовая помада и великолепные розовые же тени. Единственное, что в героине осталось прежним – горький аромат Анаис-анаис.