А увлекающийся фотографией Вовка грустно вздохнул и вывел в тетрадке: «Мне не понравилось. Горизонт завален.»

Дядя Андрей был мальчик умный. Совсем, как Дядя Фёдор из Простоквашино. Только не мальчик, а дядя, и не из Простоквашино, а из Петербурга.

Работал он где-то в центре города – почти у самого Исаакия. Сторожил, так сказать, ценных сотрудников от неблагоприятных проникновений в офисное пространство, благо относительно свежий возраст, атлетическое сложение и любовь к кроссвордами позволяли.

И вот однажды Новый год аккурат совпал с Дядяандреевым сорокалетием. Родиться 31 декабря само по себе не лучший подарок, а когда ещё и кризис среднего возраста единовременно накрывает, то совсем грусть.

В тот день офисы работать рано закончили. Директор без пяти полдень объявил генеральную репетицию новогодней ночи, и все, пригубив по бокалу дешëвого кислого шампанского и закусив канапешками, потянулись по домам.

Дядя Андрей на вахте выслушивал поздравления, печально кивал и составлял план одинокой встречи нового года в маленькой квартирке самой дальней точки Купчино.

Часа через полтора, обойдя, как того требовали правила, опустевшие кабинеты и поставив на сигнализацию вверенное ему здание, охранник вышел на улицу.

Тихо падал снежок, переулок казался сказочным, и совершенно не хотелось вливаться в суету предпраздничного центра Петербурга.

Взгляд упал на вывеску рядом с офисом, призывно обещавшую за какие-то гроши мгновенное забытье на вынос.

Дядя Андрей вместе с кризисом среднего возраста за несколько секунд убедил себя зайти.

А дальше время исчезло.

Очнулся герой у Исаакиевской площади под обмотанным гирляндой дубом. Ветер лениво шевелил валявшийся рядом дырявый пакет. Над головой сияло звёздное небо. Мимо, громко и радостно пробегали группки празднующих.

– Не ёлка, конечно, но и не Купчино, – подумал наш охранник, обнаружил в руке початую бутылку шампанского и отхлебнул.

– You feel bad? Can I help you? – над дядей Андреем склонилась симпатичная иностранка в короткой шубке, – Do you speak English?

– Не дую. И не шпрехаю. И не парлю.

– I don`t understand. But it’s better to get up from the snow. Give me your hand, – девушка протянула руку, собираясь помочь подняться.

Мужчина протянул руку навстречу, но произошло то, что и должно было – сидящее девяностокилограммовое существо просто притянуло к себе пятьдесят килограммов помощи, которые умудрились в падении ещё и головой о дуб треснуться.

Думаете, тут-то и началась счастливая новогодняя история любви?

Конечно, нет. Это же не сказка, а быль. А в реальности зачем же молодой симпатичной иностранке сорокалетний охранник с кризисом среднего возраста?

А вот полиция заинтересовалась. Когда составляла протокол о нанесении лёгких телесных повреждений по неосторожности гражданке иного государства. И тут начинается чудо.

Там одна оперша была. Как раз из Купчино. Очень они поладили с дядей Андреем. Она его даже не отпустила из отделения пока её смена не закончилась. А потом вместе поехали новый год продолжать отмечать.

Уже без кризиса.

Коленька страдал эргофобией*. Тот есть это он так маме говорил. А уже мама внедряла сию светлую мысль в голову невестки, жестоко пинающей Коленьку в сторону работы и угрожающей санкциями вплоть до развода.

Николай примерно раз в месяц мужественно шëл в очередной офис, чтобы вечером со стоном рухнуть на кровать и, приложив к голове холодное полотенце и влив в желудок пятьдесят граммов коньячку, тихо стонать, пролистывая соцсети.

А жена его не зря Жанной называлась – была особой упëртой и сдаваться не привыкла. Свекровь, правда, периодически обвиняла еë в ереси и грозилась сжечь, но Жанночка презрительно фыркала и прочëсывала всё новые сайты в поисках работы для благоверного, пока тот освобождал мир от очередной партии зомби.