Есть что-то неправильное в том, как устроен этот мир. Вот женщина, которая всю жизнь работала честно, растила детей, а теперь внуков. И вот её слёзы, бессильные перед железным законом денег. А где-то в богатых домах выбрасывают недопитые лекарства, стоящие целое состояние…

Томас подошёл к женщине. Её морщинистое лицо хранило следы былой красоты, а в глазах застыла та особая мудрость, что приходит только с годами и потерями.

«Покажите ребёнка,» – тихо сказал он.

Пока он осматривал мальчика, готовил травы, смешивал настои, время словно остановилось. Действие прошлой дозы эликсира подходило к концу, но его отголоски ещё помогали видеть чуть больше, понимать чуть глубже.

Он помнил каждую травинку, каждый рецепт, что когда-либо видел в книгах господина Штейна. Но сейчас было что-то ещё – словно сами травы шептали свои секреты. Странное чувство, когда разум балансирует между обычным восприятием и той особой ясностью, что дарит эликсир…

Он как раз закончил готовить лекарство, когда дверь аптеки распахнулась. На пороге стояли двое стражников в ливреях с гербом бургомистра.

«Ты – Томас, ученик аптекаря Штейна?»

Флакон с остатками эликсира чуть заметно грел карман рубахи. Одна капля могла вернуть ясность мысли, обострить восприятие. Но стоило ли?

Есть мгновения, которые остаются в памяти навсегда – как солнечные блики на воде, как отпечаток листа на камне. Томас смотрел на эту женщину, на её натруженные руки, бережно прижимающие к груди внука и лекарство, и думал: вот она, настоящая цена каждого нашего выбора…

«Три капли утром и три вечером,» – он говорил тихо, но твёрдо. «Разведите в тёплой воде с мёдом, если есть. Жар спадёт к утру.»

Женщина пыталась что-то сказать, но слёзы мешали словам. Она просто склонила голову и поспешила к выходу, прижимая к груди своё сокровище – флакон с лекарством и спящего внука.

Стражники терпеливо ждали у двери. Томас заметил, как младший из них украдкой перекрестился, когда женщина проходила мимо – должно быть, узнал в ней свою соседку.

Когда за женщиной закрылась дверь, время словно сгустилось. Он чувствовал, как эликсир в кармане стал теплее – или это его рука дрожала? Странно, но страха не было. Только понимание: вот он, тот момент, когда нужно быть предельно ясным.

Томас неторопливо вытер руки чистым полотенцем, достал флакон. В тусклом свете аптеки золотистая жидкость казалась живой. Одна капля скатилась по стеклу, упала на язык…

Мир вокруг начал меняться – не внезапно, как по волшебству, а постепенно, словно рассвет разгоняет ночные тени. Каждая пылинка в солнечном луче стала видна, каждый звук обрёл глубину, каждая мысль засияла кристальной чистотой.

«Я готов,» – сказал он стражникам, и его голос прозвучал увереннее, чем когда-либо.

В тот день люди видели, как молодой подмастерье аптекаря шёл по улицам в сопровождении стражи. И было что-то особенное в его походке, в том, как он держал голову. Словно не его вели под конвоем, а он сам вёл своих провожатых…

Странно устроены улицы города – всего несколько минут пути отделяют бедные кварталы от богатых. Но эти минуты словно переносят в другой мир. Вот только что под ногами была грязная мостовая, а теперь – мощёные плиты, вычищенные до блеска. Только что нос улавливал запахи помоев и гнили, а теперь – аромат цветущих лип из господских садов.

Действие эликсира разливалось по телу, обостряя каждое чувство. Томас замечал всё: как младший стражник украдкой вытирает пот со лба, как старший прихрамывает на правую ногу – последствие старой раны. Как меняются взгляды прохожих – от презрительных в бедном квартале до любопытствующих у дома бургомистра.