Я лежала в трехместной палате сначала одна, с Машей. Позже привезли женщину после кесарева, без ребенка, он был в детском отделении. Она лежала и плакала, поскуливая. Я думала, оттого что болят швы, но она сказала: и от боли, и оттого, что ребенка нет с ней. Когда вернули ребенка, она повеселела. Потом привезли третью роженицу, с «королевской двойней», как это называл персонал роддома – мальчиком и девочкой. Ей тоже не сразу привезли детей. Они были маленькими, и их «наблюдали». Она ходила сама к детям в отделение. Через сутки ей привезли одного младенца, который был покрупнее, а потом и второго.

После родов ты носишь специальные страшненькие, но удобные одноразовые трусы-сеточку с огромной прокладкой. Из тебя выливается много крови, намного больше, чем при месячных. У меня еще был болезненный шов, и две недели нельзя было сидеть. Но я подготовилась, у меня была ортопедическая подушка-бублик, на которой сидеть можно. Удивительно, что о существовании такого приспособления я узнала сама на курсах для беременных. В больнице никто об этом и не заикался, как будто это какие-то космические технологии!

На второй день ко мне пришел доктор Кучерявый. Без лишних прелюдий он безличными профессиональными движениями прощупал мне грудь. Попросил показать швы. Нужно было приспустить эти сетчатые трусы с окровавленной прокладкой. Никого не смущало, что в палате есть еще какие-то люди, а дверь прикрыта ненадежно.

Еще во время беременности у меня появилось ощущение, что мое тело стало общественным достоянием, а с начала родов оно усилилось в разы. Меня могут попросить оголить какую-то часть. И то, что раньше мне самой казалось немыслимым, стало обыденным. В этом было что-то болезненное – у меня отбирают интимность, мое тело больше не тайна – и в то же время освобождающее – мне больше нечего стесняться. Я чувствовала себя как животное, которому не нужна одежда, и могла ходить в этих полусуществующих трусах, в тонкой ночнушке на голое тело.

Раз в день нужно было проходить «обработку». Ковыляешь до процедурного кабинета, снимаешь трусы, садишься в специальное кресло, и медсестра льет тебе на промежность из бутылки антисептик. После этого можно надеть трусы с чистой прокладкой.

Доктор Кучерявый посмотрел на Машу.

– На кого похожа? На вас или на мужа?

Я что-то ответила. А он рассказал мне, на кого он похож в своей семье. Кажется, на маму. И что-то про своих братьев и сестер. Этот разговор и это участие меня поддержали.

Еще он спросил, как я себя чувствую. И я рассказала, что с трудом дохожу до процедурки. Делаю четыре шага и хватаюсь за стенку, чтобы не упасть, трудно дышать.

– Надо проверить гемоглобин. Странно, вы не много крови потеряли.

На следующий день пришли результаты анализа, и гемоглобин действительно оказался экстремально низким.

– Лучше всего внутривенное железо, но у нас его нет. Попросите родственников купить в аптеке.

Мне принесли препарат, и через две капельницы мне стало гораздо лучше.

У моей мамы, когда она родила меня, было такое же состояние после родов. Только ей никто не сделал анализа на гемоглобин, не объяснил, что с ней, и не помог. Она еще долго чувствовала себя плохо и думала, что это теперь навсегда…

Доктор Кучерявый сказал мне не допаивать ребенка глюкозой и не делать что-то там еще, что рекомендуют в послеродовом, ибо оно – от лукавого, в смысле, ненаучно и устарело. А я этого и не делала, но приятно было получить подтверждение.

На несколько дней моего послеродового пребывания в больнице пришлось празднование дня медика. Окна моей палаты выходили на свежеотремонтированный внутренний дворик с фонтаном. Во двор вынесли мангалы и жарили шашлыки. Они пахли праздником и беззаботностью. Я же была на строгой диете, которую выбрала для себя сама. Даже больничная еда меня не устраивала, и я просила маму и свекровь приносить мне отварные кабачки, индейку и гречу. Из форточки доносились звуки музыки и веселые голоса. Еще там была сцена, на которой «зажигали» сотрудники роддома. Мне запомнилась песня «Можно с тазовым родить, но лучше – кесарить». Врачей поздравляли с научными и трудовыми успехами и победами. Чествовали и мою докторицу из дородового: она защитила кандидатскую.