Устроившись перед телевизором с закусками и пивом, они всю ночь провели перед мерцающим экраном.

Как только в ужастике начинали кого-то догонять или жрать, Байрон зажмуривал глаза и громко просил сказать, когда на экране закончатся адские свистопляски. Даже обыкновенный зомби внушал ему какой-то потусторонний ужас. Бруно, хоть и посмеивался над реакцией друга, но относился к этому с пониманием. После всего произошедшего, у них всех психика явно не в лучшей форме. А когда снаружи раздался громкий треск упавшей ветки, Хэлл даже подскочил, чтобы проверить, что случилось. Бруно лишь покачал головой, сочувственно похлопав приятеля по плечу.

Несмотря на всю нелепость происходящего, на ужасную актёрскую игру, глупые сюжеты, эта ночь фильмов стала для Джексона чем-то вроде отдушины, которую он так долго искал и от которой так долго скрывался.

Когда за окнами забрезжил рассвет, Байрон заснул прямо на диване в гостиной, захрапев как горный обвал. Эстер ушла отдыхать в гостевую спальню, предварительно спросив у Бруно, нужно ли ему ещё что-то. Джексон только натянуто улыбнулся и покачал головой.

Ему предстояло ночевать в спальне Вальтерии. Впервые с тех пор, как её не стало.

Комната была всё та же: аккуратно заправленная постель с красно-чёрным шёлковым бельём (другое вампир не переносила, ощущая каждую торчащую нить). Огромный шкаф, который Бруно открыл с щемящим чувством бесконечной влюблённости и восторга. Там висели пиджаки и рубашки – единообразие её строгого стиля. Вальтерия всегда подчеркивала, что классическая одежда помогает помнить, что ты живёшь среди людей, придаёт решимости и уверенности. Что касается аксессуаров, то атласный галстук держит тебя в невидимом ошейнике, добавляя ощущение контроля.

Прижавшись к тонкому рукаву её рубашки, Бруно вдохнул лёгкий мятный запах, и сердце встрепенулось. Запах её кожи, резковатый голос, бесконечно тёмный взгляд, уверенная походка. Воспоминания всплывали в голове полароидными снимками. Вместо боли теперь он чувствовал лишь тянущую грудь преданность.

Что бы ни случилось, он будет любить её, пока жив.

Усталось взяло своё, но долгим сном наслаждаться не пришлось. Оборотням сны не снятся. А, если снятся, то с их психикой происходит что-то очень нехорошее.

Джексон вздрогнул и проснулся, резко распахнув глаза и вцепившись пальцами в шёлковую простынь. Занавески на окнах слегка колыхались, ночной ветерок легко дышал в приоткрытое окно.

Убрав со лба прилипшую прядь волос, Бруно приподнялся с кровати и почувствовал, что вспотел так, как будто только что пробежал пару километров. Потерев глаза руками, парень встал и направился в ванную.

Он никогда не принимал душ ночью, но сейчас этого буквально требовало разгорячённое тело. Встав под прохладные струи воды, ощутил невероятное блаженство, будто тот навязчивый сон, преследовавший его почти месяц, утекает в сточные трубы.

Мрачные сновидения приходили почти каждую ночь – то взрыв в крепости, то стрельба на свадьбе, то лишённые чувств глаза Уоллеса, хладнокровного палача и животного…

Встав перед зеркалом и пригладив влажные волосы, Бруно тяжело вздохнул. Это действительно можно было бы назвать обычным кошмарным сном, если бы всё не было так реально. В который раз Джексон ощутил болезненный укол совести, а рука непроизвольно дёрнулась к сердцу, будто бы кто-то действительно загонял туда иглу. Он так и не заснул. Усевшись в гостиной Грауштайна, включил один из вчерашних ужастиков и бездумно смотрел в экран, накрывшись серым плюшевым пледом. Происходящее на экране словно проплывало мимо, голова была пустая-пустая, а в сердце всё так же безбожно саднило. Очень хотелось вернуться на кухню за пивом, чтобы смыть с души невыносимую тяжесть.