Тонны алой жидкости были необходимы для поддержания жизни Дени. Каждый день он проводил половину своего времени в лабиринте проводов и шлангов, его органы наполнялись свежей кровью через отдельные катетеры. У него не было пульса уже много лет; кожа почернела, и большие пласты начали осыпаться, как осенние листья. Мышцы отделялись от истлевших костей, словно тело жаждало избавиться от своего страдальца. Он не мог полноценно есть: зубы выпадали, как увядшие цветы, а левый глаз закатывался в черепе, заключая в себе предательский спутник, оставивший своего хозяина в самый критический момент.

Ни деньги, ни тонны богатства не могли вернуть Данталиану утраченную молодость; ни регулярные капельницы, ни замораживание, ни полёты на орбиту не были способны подарить ему прежний блеск жизни. Ничто, абсолютно ничто не могло стереть следы времени, что стучали в его истлевшее сердце. Он устал от бездушных попыток убедить мир в своих выдуманных историях, от изнурительных объяснений, которые оправдывали его охоту за кровью.

Горечь одиночества сгущалась вокруг него, как удушающая пелена, едва оставляя шанс на искупление. Он больше не жаждал понимания – лишь безмолвного свидетеля своего страдания, той немой аудитории, что наблюдала за его падением в пропасть. Не осталось ни капли радости, кроме разрывающих тоску криков в пустоту и кошмарных снов о былом великолепии, которые продолжали навевать ему единство с тем, что осталось от него.

Он так сильно боялся смерти! Но ещё больше его терзала мысль о том, что ожидает его после неё. Перед Богом все равны – не имеет значения, сколько денег ты заработал или украл у других. Дени не был уверен, что в момент своей последней встречи с Небесным Отцом он сможет надеяться на прощение. Его сомнения рисовали жуткие картины: за пределами жизни его не встретит Творец, а кто-то совершенно иного рода, чья сущность внушала ему ужас до глубины души.

Его мучили кошмары, в которых он видел кол, который дьяволы затачивали специально для него. На высокой горе, окружённой бурлящей лавой, возвышался деревянный острый кол, ставший символом расплаты, где вместе с другими колониальными лидерами, тиранами и убийцами он должен был расплатиться за свои грехи. В этой гигантской пещере дьяволы проходили мимо, смеясь над теми, кто был обречён на вечные муки. В аду смерть невозможна, а страдание становится бесконечным.

Данталиан часто вздрагивал на кровати, когда очередной страшный сон не отпускал его, не давая покоя на длительное время. Он кричал так резко, что вырывал трубки катетеров, а донорская кровь разливалась по полу. В такие моменты в коридоре тут же раздавались быстрые шаги – команда реанимации спешила подключить его к жизненно необходимым капельницам, стараясь вернуть его к реальности, от которой он сбежал в свои тревожные видения.

Выдав усталый вздох, Бельфегор схватил спутниковый телефон и направился в свой апартамент. Он закрыл дверь с треском, так сильно, что охранники в коридоре содрогнулись от неожиданности. Бельфегор погрузился в джакузи, наполненную тёмной каштановой жидкостью – смесью остатков крови, в которой купался Дени, обогащённой специальными витаминами и полезными бактериями. Хорошенько отдохнув, он завязал полотенце на поясе и открыл ноутбук. На экране мигнул статус подключения к спутниковой связи: «Соединение установлено». Из списка контактов он выбрал Капитана Войны. Раздался короткий звук, предвещая скорое соединение.

В полуразрушенном бункере на окраине Четвертого сектора, далеко за красной линией, Капитан Войны смотрел пустым взглядом на трубку военного спутникового телефона. Его порванный комбинезон, местами зашитый нитками для сшивания мешков для погибших, свидетельствовал о пережитых мучениях. Огромные шрамы на лице, обнажённые зубы и оторванный нос больше не напоминали о храбрости, которой когда-то восхищались коллеги. Одна рука капитана заканчивалась вставленным угрожающе выглядящим железным крюком, а на стене висели различные наконечники для конечностей, включая пилу для металлической ладони, позволяющую держать автомат.