Все это пока меня не касалось, я знал-то этой осенью наступят опять дождливая погода и все скроется в сереньких, цвета жемчуга, облаках и ничего я не увижу. Тем более, самую большую в этом начавшемся столетии Луну, окрашенную в красный желтковый цвет больного яйца.

Но вышло иначе… Да еще и как! Дни были в самом деле дождливые. И только всего один день промелькнул тогда для меня.

Но для меня эта Луна с заглавной буквы, была самая большая по всей моей жизни.

И ей я посвящаю и свою юную жизнь, и жизни моих друзей, епанутых на всю детскую голову, минеров, равно как и жизни всех моих придурастых взрослых.

Но самое славное время было словно уже было приготовлено, как на блюдечке. Ничего не скажешь – весна!

И сердце бьется глубже, и грудь дышит шире.

Да и как же тут не жить, когда после зимней долгой зимы – ночи в Москве вдруг вырываешься на простор, а все деревья одеваются в свой весенний наряд и ночная луна льет свет на все зеленое, новое богатство земли.

Самым ранним утром, когда еще и чужие слуги спали, Афанасий Афанасиевич тихо от жены вышел на балкон. Аккуратно закрывает за собой дверь и набирает полную грудь воздуха – сейчас он увидит луну. Она уже и так светит на его белую рубаху.

Будь он дома, в своем имении, он бы уже давно крикнул Семена, своего слугу и велел принести воду из родника, чтобы запить лекарство, а потом велеть приготовить пить чай и ехать на дальнее поле, посмотреть взошел или овес об эту пору. Или на конюшню, как себя чувствует жеребая кобыла. Но в гостях – значит в гостях.

Луна, как он и ожидал, ударила его сразу, всем своим текучим блеском, потом после того как глаз привыкал, то обнаруживалось, что луна, как хорошая хозяйка, присутствовала везде. Даже в тонкой весьма искусно сделанной, чугунной ограде балкона на темных бархатных переливах металла, словно драгоценная роса спешила быть лунная острая сияющая точка.

А когда подошел к самой ограде и взглядом обнял весь простор и теплый весенний ветер, и несмолкаемый, во всех темных углах сада песни соловьев – словно помолодел душой на сорок лет.

Под порывами весеннего ветра вдали побежали темные волны соснового бора. Молоденькие совсем сосны, но как блестит, переливается их густая хвоя. А за ними стремятся в темп густые могучие и наверняка уже дуплистые, негодные в дело, прибрежные старые ракиты и вербы. И все же мыслями дальше, дальше, за горизонт к милой Воробьевке, Щигровского уезда, общей нашей Курской губернии.

Да! хоть это и родственники, хоть это и свадьба, но дела зовут.

Да и они тут с Марией Петровной ненадолго. Вот уже сегодня грянет свадьба в молодой саду, что привольно расположился внизу предо домом, загремит оркестр и молодые новобрачные пройдут как князь и княгиня на свой пир.

Но тут соседском балконе треснула и распахнулась дверь и хозяин в белье с папиросой в зубах оглядел все вокруг, и только хотел засветить спичку, как увидел, что он не один. Поздоровались, издалека пожали друг другу руки и стали говорить о погоде, о виде на урожай, и Афанасий Афанасиевич со всей своей дотошностью расспрашивал о новом деле, за которое решился взяться его родственник.

Отличное выходило дело, климат благодатный, возможности расширить посевы почти неограниченная, только лишь пропускной способностью завода и его паровых котлов. А на выходе, маржа, когда сам семь на один потраченный рубль, семь рублей профита.

Да и поселянам сподручнее, меньше пахать, урожай больше и убрать его надо сразу и не в свои в закрома, а прямо на завод, и душа не болит.