(рядом жарились яблоки, потрескивая вдоль камина: row – ряд; to roast – жариться; to splutter – потрескивать, шипеть; hearth – очаг, камин) and listen to their marvellous tales of ghosts and goblins, (и слушать их удивительные рассказы о призраках и гоблинах: marvellous – удивительный; tale – рассказ; ghost – призрак; goblin – гоблин) and haunted fields, and haunted brooks, and haunted bridges, and haunted houses, (и о заколдованных полях, ручьях, мостах и домах: haunted – населённый духами, заколдованный; field – поле; brook – ручей; bridge – мост; house – дом) and particularly of the headless horseman, or Galloping Hessian of the Hollow, as they sometimes called him. (и особенно – о всаднике без головы, или Галопирующем гессенце из Лощины, как они иногда его называли: headless – без головы; horseman – всадник; galloping – скачущий; Hessian – гессенец (наёмный немецкий солдат); Hollow – Лощина, Слипи-Холлоу) He would delight them equally by his anecdotes of witchcraft, (Он также радовал их рассказами о колдовстве: to delight – радовать; equally – одинаково; anecdote – рассказ; witchcraft – колдовство) and of the direful omens and portentous sights and sounds in the air, (и о страшных предзнаменованиях и зловещих видениях и звуках в воздухе: direful – ужасный; omen – предзнаменование; portentous – зловещий; sight – видение; sound – звук) which prevailed in the earlier times of Connecticut; (которые господствовали в ранние времена Коннектикута: to prevail – преобладать, быть обычным) and would frighten them woefully with speculations upon comets and shooting stars; (и пугал их до ужаса размышлениями о кометах и падающих звёздах: to frighten – пугать; woefully – до страха, ужасно; speculation – размышление, гипотеза; comet – комета; shooting star – падающая звезда) and with the alarming fact that the world did absolutely turn round, (и тревожным фактом, что Земля действительно вращается: alarming – тревожный; to turn round – вращаться) and that they were half the time topsy-turvy! (и что половину времени они на самом деле находятся вверх ногами: topsy-turvy – вверх дном, перевёрнуто)

Another of his sources of fearful pleasure was to pass long winter evenings with the old Dutch wives, as they sat spinning by the fire, with a row of apples roasting and spluttering along the hearth, and listen to their marvellous tales of ghosts and goblins, and haunted fields, and haunted brooks, and haunted bridges, and haunted houses, and particularly of the headless horseman, or Galloping Hessian of the Hollow, as they sometimes called him. He would delight them equally by his anecdotes of witchcraft, and of the direful omens and portentous sights and sounds in the air, which prevailed in the earlier times of Connecticut; and would frighten them woefully with speculations upon comets and shooting stars; and with the alarming fact that the world did absolutely turn round, and that they were half the time topsy-turvy!

But if there was a pleasure in all this, while snugly cuddling in the chimney corner of a chamber that was all of a ruddy glow from the crackling wood fire, and where, of course, no spectre dared to show its face, it was dearly purchased by the terrors of his subsequent walk homewards. (Но если во всём этом и было удовольствие – то только пока он уютно свернувшись сидел в углу у камина, в комнате, залитой тёплым красноватым светом от потрескивающего дровяного огня, где, разумеется, ни один призрак не осмеливался показаться – это удовольствие дорого ему обходилось страхами на обратной дороге домой: snugly – уютно; to cuddle – свернуться, прижаться; chimney corner – угол у камина; ruddy glow – красноватый свет; crackling – потрескивающий; spectre – призрак; to dare – осмеливаться; to purchase dearly – дорого обойтись; subsequent – последующий; walk homewards – путь домой)