У вурвов не было рабства, пленённых врагов они обычно убивали на месте, но никогда не выменивали на ценимые блага северян. Дикарям была противна сама суть ограничения свободы, и, став чьим-то рабом, они предпочитали совершить ритуальное самоубийство. Некоторые вурвы были темнокожи и удивительно высокорослы. Они вели свой род от племён, пришедших из-за гор, с берега Грязевого моря. У этих темнокожих варваров не было принято прикрывать грудь и торс, неважно, о женщине шла речь или мужчине.

Впрочем, по приезде в Бах-Хаш королевского ловчего мало интересовала история Золотого города, которую пытался ему рассказать Валлес. Рогнар остановился в тени двухэтажного дома, на котором виднелась широкая табличка с каким-то странным текстом, не похожим на язык варваров. Скорее, какой-то древний диалект. Заметив отряд вурвов из шести воинов, ловчий сделал вид, что ищет что-то в седельной сумке. Варвары прошли мимо, что-то бормоча и раскачивая длинные копья, напоминающие гарпуны. При этом они не обратили особого внимания на пришлых людей, только демонстративно оскалились, как делали каждый раз, стоило их взгляду встретиться с чужаками.

Сова улыбнулся им в ответ, показывая редкие зубы, чем сильно рассмешил местных жителей. Валлес же стоял поодаль и приглядывал за лавочником, который зазывал покупателей свежими сдобными лепёшками. Торговец раздавал некоторым прохожим странные тканевые свёртки.

Чуть позже наблюдения принесли свои плоды: из подворотни показалась смуглая девушка в выгоревшей жёлтой накидке. Она долго озиралась, словно хотела удостовериться, что за ней нет хвоста. А когда убедилась, что всё безопасно, протянула лавочнику тряпичный свёрток, какое-то время постояла на месте, чего-то ожидая, и резко нырнула в лавку.

Рогнар не придал всему этому значения – он доверял охотнику и возложил на него обязанности по слежке за округой. Достав флягу с водой, ловчий сделал глоток, вылил немного на ладонь и умылся, после чего легонько ухмыльнулся, радуясь мимолётной прохладе. Но тут же ощутил едва различимый запах гноя, разнёсшийся от перчаток.

«Снова началось?» – родилась мрачная мысль в сознании, но негативные раздумья удалось отложить на потом.

– Что привлекло твоё внимание? – без всяких прелюдий спросил Рогнар у охотника.

Валлес обернулся к нему так, будто бы увидел ловчего впервые. Охотника что-то тревожило. Задумчивое выражение его лица весьма явственно отражало смурные мысли.

– В прежние времена я бывал в Бах-Хаше и знаю эту девушку, – он указал в сторону лавки. – Есть подозрение, что она сможет помочь.

Рогнар молчаливо кивнул, убрал флягу в седельную сумку и молча пересёк пыльную улицу. Взгляд лавочника непонимающе устремился на шрамированное лицо Рогнара. Торговец молча протянул лепёшку, воин принял её и бесцеремонно зашёл в магазин. На удивление, никто возмущаться не стал.

Перед глазами предстало небольшое, скудно обставленное помещение. Вдоль стен расположились каменные прилавки, заваленные выпечкой: рогаликами, кренделями, хлебом с кунжутом, маком, корицей, а под потолком были протянуты пушащиеся верёвки с сушками и мешочками развесных сухарей. Проход в соседнюю комнату перекрывали состоящие из длинных костяных бус шторы.

Не колеблясь, Рогнар прошёл сквозь них и очутился на кухне. Здесь почти ничего не было, кроме крупной почерневшей от копоти печи да стола, обильно присыпанного мукой. От печи разносился удушливый жар, который превращал и без того тяжёлый воздух в нечто почти осязаемое, угнетающее.

– Проваливайте! – раздался крик хозяина, проследовавшего за Рогнаром, как только стало понятно, что события развиваются нестандартно. – Bli borte!