Но сегодня мы с бабушкой пришли сюда исключительно в качестве зрителей. Зал огромный, как в хорошем кинотеатре. Все ряды заняты. Нам достались места где-то в самой середине зала, ближе к амфитеатру. Я сидел как на иголках, сгораемый от нетерпения испробовать бинокль. Наконец, свет погас, представление началось.

Концерт открыл квинтет балалаечников. Трое парней и две девушки лихо отжигали «Коробейников», «Утушку луговую» и что-то ещё из народного репертуара. Смотреть на них в бинокль не было особого интереса. Затем на сцену вышел какой-то очень серьёзный дяденька во фраке, заслуженный и народный артист всех республик Советского Союза, лауреат всех международных конкурсов во всех областях искусств и сыграл Турецкий марш на фортепиано. Зал аплодировал стоя!

Турецкий марш я «долбил» на аккордеоне уже года два. По ночам, во сне, ко мне являлся сам Вольфганг Амадей и бил линейкой по пальцам. Это невыносимо больше слушать!

В след за ним добрых полчаса выступал русский народный хор. Хор состоял из одних бабок, самой молодой из которых было лет семьдесят. Бабки пели старушечьими голосами что-то очень задорное. Слов было не разобрать, но я понял одно – песня про красно солнышко! При этом две исполнительницы остервенело трещали деревянными трещотками, собранными из бельевых прищепок, а третья карябала узорчатой ложкой по стиральной доске. Тут уж не до бинокля, тут хор и оркестр в одном флаконе!

Но вот, наконец, бабки убрались, несколько минут наслаждения тишиной, и на эстраду вышел следующий участник. Точнее, участница. У меня тотчас от волнения перехватило дыхание… Да это совсем молодая девушка, лет двадцати. Крепкая, спортивная. И она собралась исполнять настоящий экзотический восточный танец! А какой на ней потрясающий костюм! Ярко красная длинная юбка, одетая низко на бёдрах и блестящий нагрудник! На голове сверкающая диадема, с закрывающими пол-лица серебряными подвесками! Распущенные волосы! Вот это смелость! Суровые советские труженицы носили юбки только на уровне подмышек. Одеть юбку с низкой талией – да это верх бесстыдства, распущенности! Так носят юбки лишь похабные девки в капиталистической Америке! За такой стиль одежды в Советском Союзе вполне могли выпереть с работы! Юбка, вздёрнутая до шеи, превращала молодых девушек в старух, но на это всем было наплевать. Строгой доярке или ткачихе не до красоты! Превыше всего – надой на всю страну и звание передовика производства!

Я изо всех сил тянулся глазами к этой волшебной царевне. Проклятая слепота! Ничего не вижу! Да я ж совсем забыл! Вот он, звёздный час моего «телескопа»!..

Но едва бинокль показался в моих в руках, как со всех сторон на меня посыпались негодующие цыканья возмущённых зрителей:

– Мальчик, мальчик! Это что такое? Ну-ка, убери немедленно! Девушка раздетая, а он смотреть на неё собрался в бинокль! Как не стыдно! А ещё пионер!

Я ошеломлённо положил бинокль на колени…

После этого все переключились на бабушку.

– А ты что? Сидит, молчит! Привела сваво высерка, так следи за ним!

Я помню лицо моей бабушки, испуганное, виноватое. И я понял, что совершил что-то ужасное, низкое, порочащее великое звание пионера! Наверное, я встал в один рад с теми самыми хулиганами, что подрисовывают всякие непристойности на скульптурах! Стыдоба-то какая!

Бабушка стала нервно дергать меня за рукав и горячо зашептала:

– Убери, убери скорей! Говорили тебе, не покупай «чертовню» всякую!

Только после того, как бинокль я запрятал глубоко под свитер, бдительные советские граждане успокоились. Свет зажегся и занавес опустился. Концерт окончен.