Помню, как в магазине игрушек я иногда задерживался около прилавка, рассматривая какую-нибудь мелочь, копеек за пятьдесят или за рубль. Простенькие машинки, солдатики, сборные модельки, карандаши… Стоило только намекнуть, что мне понравилась какая-то безделушка, как бабушка немедленно брала меня за руку и быстрым шагом уводила как можно дальше от злополучного прилавка, а то, чего доброго, вздумаю ещё что-нибудь просить.

– И так игрушек полным-полно! «Зачем тебе эта машина?» – всегда говорила она, убыстряя шаг. – У тебя уже есть! В эти и то не играешь! Денег и так нет! На хлеб не хватит! Голодом насидимся!

Бабушка не на секунду не сомневалась, что голод обязательно вернётся, даже если и не будет никакой войны, и всем нам придётся «идти по миру» и просить милостыню. Вот тогда от этих пятидесяти копеек и будет зависеть – жить нам или помирать с голоду.

Просить купить бинокль у деда ещё не реальнее. Дед был скуп до невозможности. Постоянно всё копил, прятал, никому ничего не давал. А если что-то и давал, то обязательно с возвратом. За каждую копейку устраивал невообразимые скандалы. Питаться – только отдельно! Если прохудится кастрюля, то купить новую у него даже и в мыслях не было. Нужно запаять старую. Паять лудильным оловом – дорого! Дед паял обычным паяльным оловом. Его даже не смущало, что паяльное олово вовсе не олово, а вредный сплав сурьмы и свинца. Главное – дёшево! Паяльник у деда был дореволюционный. Естественно, от сети он уже не работал, и дед грел его на газовой плите. Новый паяльник стоил рубль девяносто! Можно застрелиться!.. А потом деда не стало. Наступили мрачные перестроечные времена с чудовищной инфляцией. И на все деньги, что дед накопил, купили ему гроб. Хотели ещё пару туфель, но на них средств уже не хватило…

У матери просить бинокль язык не поворачивается. Она одна вкалывает за троих. А с зарплатой инженера радиотехнического института особенно не разгуляешься.

И я разработал секретный план, как накопить денег на бинокль. Я начал собирать олимпийские рубли. Бабушке нередко давили сдачу в магазине такими рублями. Тратить их было жалко, уж слишком они красивые и необычные. И под предлогом, что я теперь буду собирать коллекцию, бабушка стала отдавать эти рубли мне.

Так прошёл год или два, и у меня скопилось семь рублей! И вот уже моё сердце начало радостно биться. Семь рублей как раз достаточная сумма для покупки маленького бинокля. Семнадцать рублей всё равно не накопить, так что пусть будет театральный! А тут и подошёл день моего рождения! Ради такого дня дед дал мне недостающие пятьдесят копеек, и мы отправились в «Культтовары» за биноклем!

Дед выбирал бинокль лично сам. Он заставил продавца вынести ему все экземпляры с прилавка и со склада магазина. На это у него ушло часа два. Продавец оказался на редкость терпеливым и выложил все бинокли, имеющиеся в наличии. Я уже начал всерьёз опасаться, что дед так и не выберет бинокль, психанёт и мы уйдём ни с чем. Но чудо всё-таки свершилось, и спустя два часа я наконец получил в свои руки вожделенный прибор! Моей радости не было предела. Теперь-то уж я смогу рассмотреть всё!

Бабушка, увидев мою покупку, вначале горестно сокрушалась, что я выбросил последние деньги на безделицу и теперь наверняка придётся «сидеть голодом», но потом смирилась и даже порадовалась такому приобретению.

Первым серьёзным испытанием для бинокля стал большой концерт в Доме культуры, куда я ходил учиться играть на аккордеоне. Такие выступления в клубе устраивались регулярно. К нам приезжали настоящие артисты из Москонцерта – певцы, музыканты, танцоры, фокусники. Вместе с ними выступали и свои ученики клуба. Выйти на одну сцену с именитыми артистами дозволялось только настоящим отличникам. Частенько мой учитель и меня выпихивал выступать.