– Не знаю. Вероятно, там мне просто не поверили бы, как не верите вы. У нас периодически всплывают люди, которые якобы контактируют с инопланетянами, мировым разумом, мыслящими микробами и тому подобным. Всю эту чушь печатают в газетах, но на самом деле над этим все смеются.

– Я бы смеяться не стал, – бросил напоследок с полувысказанной угрозой. – Выздоравливайте.

И поспешил удалиться, пеняя на множество неотложных дел.

«Ладно, узколобый, упёртый старый хрен, ты упрямый, а я ещё упрямее. Стоишь на своём, значит? Я тебе покажу, как иметь дело с глубоко законспирированной русской разведчицей! Как говорится, «маленькая месть за большие обиды». В идеале, конечно, наоборот. Но поглядим».

В чём именно заключалась месть Алисы и каковы оказались последствия, будет рассказано позже.

– Агата, вы мне больше не нужны. Принесите только кружку воды, чтобы смачивать кисточки, и… и достаньте какую-нибудь фанерку, что ли.

– Ханерку?

– А, чёрт… ну найдите разделочную доску. Не могу же я рисовать на коленке. И помогите надеть домашнее платье.

– Что-то ещё, Агата?

Девушка уже выбрала нужный грифель и в нетерпении взирала на переминающуюся служанку.

– Да вот… как бы сказать, госпожа… а вот, может быть, вам не так уж нужна эта нижняя юбка с вышивкой «ришельё»? Я бы тогда осталася очень довольна, если б вы мне её подарили.

У Алисы были недостатки, но жадность не входила в их число.

– Конечно, милая.

В кровопролитной борьбе, отразившейся на лице камеристки, между опаской и алчностью уверенно победила алчность.

– Премного благодарна, моя леди. Уж так я благодарна, так благодарна…

Поскорее схватив желанные кружева, камеристка спешно удалилась.

Наконец-то!

Девушка, сдвинув от напряжения брови, медленно и осторожно вела грифелем по листу. Осознав, каким сокровищем здесь считается бумага, она вынудила себя быть очень аккуратной. «Так, теперь шея… красиво изогнутая. Клюв. Пусть он, глядя на эту картинку, вспоминает нашу совместную охоту. Теперь пройдёмся красками. Фон прозрачный, холодный, почти незаметный… вот здесь почётче. Положим тень, сгустив цвет. Самая большая ошибка, которую делают начинающие художники, – наводить тень серым или чёрным. Как здорово всё же, что я всё вспомнила! И в том числе то, что умею рисовать».

Изящный тонкий контур цапли, стоящей в камышах, удался. Алиса набрасывала по памяти, но выходило очень похоже. Отсутствие мольберта поначалу мешало, но она прислонила деревянную разделочную доску к сундуку. Листы бумаги пришлось разрезать на две части, чтобы их получилось побольше.

Закончив работу, Алиса с удовлетворением откинулась на подушки, любуясь своим произведением. Белая цапля на фоне жемчужно-серебристой дымки неба была как живая. Выгнув шею, она, казалось, тревожно всматривается в небеса, готовая в то же мгновение взвиться ввысь.

– Чудесно, – прошептала девушка. – И краски легли естественно.

Энди Уорхолл говорил: «Художники создают то, что никому не нужно». Она тоже в своё время написала несколько картин, которые оказались никому не нужны. Но эта, она уверена…

В этот раз некто решил не утруждать себя такой пошлой вещью как позволение войти. Дверь просто распахнулась с грохотом, так что Алиса даже подскочила, расплескав воду.

– Та-дам!!! Симпатичный незнакомец появляется из ниоткуда!

С ловкостью Арлекина он сделал сальто и перепрыгнул через стол, приземлившись у подоконника.

– Чего малюем?

– Малюют вывески в трактирах, я пишу, – с достоинством заявила девушка. – Это не картина, а пока только набросок… А-а-а! Не смей!

Шарра подскочил и выхватил у неё влажный ещё лист.