– Что же вы стоите? Ведьма там, на лугу! Она и меня чуть не утащила!

Турон обернулся к мальчику.

– Уходи! Убирайся!

Младенец заголосил. Маруна баюкала его и ничего не отвечала.

– Вы чего? – испугался Кутыптэ, и взгляд его источал столько отчаяния, что становилось не по себе. – Дядя Турон! Тётя Маруна! Прости! Прости! Я обидел тебя…

Взгляд Маруны смягчился. Она отдала младенца мужу и сделала шаг за порог, но Турон схватил её за руку. Маруна с вопросом на него посмотрела.

– Ты когда-нибудь видела у него такую дорогую вещь? – спросил он и кивнул на ожерелье Кутыптэ.

Хоть и стояла ночь, металлические пластины на шее мальчика ловили свет луны и блестели в темноте. Маруна задумалась.

– И правда, – согласилась она. Взгляд её снова стал холодным. – Уходи! Ты не проведёшь нас, Гыр-Пыбра!

Маруна взяла ребёнка на руки, а Турон потянулся за чем-то внутри дома и вскоре наставил на Кутыптэ остро заточенные вилы.

– Вы чего? – голос Кутыптэ дрогнул. – Это же я!

Маруна без ответа ушла в дом с плачущим на руках ребёнком.

– Убирайся! – рявкнул Турон и угрожающе ткнул вилами. – Наших детей ты не получишь!

Кутыптэ обмер.

– Проваливай! Или я разбужу всю деревню, и тебя сбросят в шахту!

Дверь с лязгом захлопнулась. Послышался звук засова.

– Мама-мама, кто там? – донёсся детский голос.

– Это ведьма, да? – прозвучал ещё один.

– Нет, что вы, – ласково отозвалась Маруна. – Просто вьюга. Спите, спите.

Оглушённый Кутыптэ простоял перед дверью так долго, что не заметил, как детский плач утих, и в доме Маруны всё уснуло. Он чувствовал только, что его щёки кто-то щиплет – это ветер сначала замораживал, а потом высушивал его слёзы.

9. В путь!

«Пойдём искать твоих сестёр»

Дверь распахнулась, и на пороге своего домика появился Кутыптэ. Огонёк в печи угас, но сквозняк раздул его заново. Кутыптэ остановился в задумчивости. Что делать? Он схватил висящий на гвозде фонарь, зажёг его тростинкой от печи и снова замер. Затем кинулся в дальний угол, где под дощатой крышкой хранились съестные припасы. Едва он поднял крышку, как вглубь подполья юркнуло что-то маленькое с испуганным писком.

– Кыш! – прогнал он грызуна.

Кутыптэ поставил фонарь на пол. Дрожащий свет выхватывал не самую богатую провизию: пару сваренных вкрутую яиц в коричневой скорлупе, несколько кусков печёной курицы, краюху ржаного хлеба, луковицу и немного вяленой лосятины. Всё то, что приносила заботливая Маруна в обмен на нехитрую работу по дому и во дворе.

Кутыптэ переложил припасы в мешок с верёвочными лямками и сразу же накинул его за спину. Затем схватил фонарь, поднялся и поспешил к двери, на ходу проверяя огниво в кармане. Перед выходом он обернулся на комнату, ставшую неживой так быстро. Огонёк в печи пританцовывал и ярко освещал комнатушку, пока Кутыптэ обводил её глазами – не забыл ли чего. Взгляд его упал на подоконник, где белел белый камушек. Кутыптэ подошёл ближе. Ирика. Её амулет волшебный.

Кутыптэ снял рукавицы, осторожно взял амулет и положил на ладонь.

– Ну и что мне с тобой делать? – спросил он.

– Возьми меня с собой, – прозвучал голосок.

Кутыптэ уставился на ладонь. Амулеты, конечно, не умеют разговаривать, это каждому известно. Но этот ответил. Кутыптэ зажал его в кулак, перевёл взгляд на пол и увидел под собой Мышку. Мышка стояла на задних лапках и шевелила усиками. Кутыптэ затряс головой.

– Ты… разговариваешь? – не поверил он ушам.

– Конечно. Ты разве не слышишь? Мне говорить громче? – Мышка поднялась на цыпочки и приложила лапки к мордочке. – Так лучше?

Кутыптэ потрясённо смотрел на Мышку.

– Но почему… – он запнулся. – Я знаю тебя, ты часто тут шастаешь. Я иногда слышу твой писк. Почему ты раньше молчала?