– Смотреть в оба! Не разбредаться! Держать нить в пределах видимости!

Следопыты с осторожностью ступали сквозь хрустящий подлесок, осматривались и внимательно глядели под ноги на снег – где-то рыхлый от вырытых тетеревами укрытый, а где-то гладкий и нетронутый.

Но вот раздался крик:

– Следы!

Все бросились туда. Обязанность разматывать красную нить замедляла движения Долана, и он оказался у следов позже всех.

– Только эти? Детских нигде не заметно? – спросил он.

Тайрок, самый молодой из охотников, замотал головой.

– Первый ставим здесь, – скомандовал Долан и кивнул на волчьи следы.

Охотники занялись капканом. Касались его только в толстых варежках и ни в коем случае не голыми руками, чтобы не стереть барсучий жир и не оставить человеческого запаха. Разомкнули стальные челюсти и раскидали приманку – куриные потроха. Рядом с капканом воткнули обмотанную красной тесьмой ветку, чтобы не угодить в свою же ловушку и отметить её среди белого снега да тёмных стволов.

Когда первый капкан был установлен, отряд продолжил путь сквозь немой лес. Время от времени охотники поправляли ружья за плечом, шапки на головах и вытирали рукавом красные от мороза носы.

– Если нас уже колотит от холода, что ж с детьми тогда стало? – шептались они.

К Долану подошёл один из них – коренастый Бондарь лет на пять младше, с густой щетиной на впалых щеках и недоверчивым взглядом серых глаз.

– А если не найдём мы детей? С чем вернёмся?

И подозрительно прищурился. Долан хмуро на него посмотрел, сделал зарубку на тонком стволе осины и прицепил к ней красную нить.

– Видишь это? – спросил вместо ответа Долан и указал на моток.

Бондарь с любопытством глянул на красную нить, точно она была какой-то особенной.

– Да мы её каждый раз берём, если туман. Но дети тут при чём?

– Если кто из них найдёт эту ниточку, сразу поймёт что делать. Их тому ещё в начале зимы учили.

Долан закончил с осиной и двинулся дальше. Бондарь оглянулся и посмотрел туда, откуда они пришли. Там, в лесной чаще, подёрнутой дымкой тумана, терялась ломаная красная линия.

– Но ты ловко ушёл от ответа, – Бондарь бросился за Доланом, не отставая от него и требуя разъяснений.

Долан молчал.

– Мальчонка уже день как пропал, – не унимался Бондарь. – Посмотри правде в глаза.

– И что ты предлагаешь? – вскрикнул Долан, и на него обернулись охотники. – Бросить поиски?

Отряд остановился. Все внимательно смотрели на Долана и не двигались.

– Что? – осмотрел он своих людей. – Вы тоже думаете, что дети давно сгинули и всё напрасно?

Охотники не отвечали, мрачно переглядывались и не решались задержать взгляд на предводителе.

Долан подошёл к одному из них.

– А если б это был твой сын, Берген? – спросил он конюха, сурового на вид мужика с такими ручищами, что ими подковы гнуть можно. – Ты бы тоже рассуждал, как он?

Долан кивнул на Бондаря.

Берген, которого жена пять лет назад осчастливила озорным сорванцом, бросил на Долана испуганный взгляд, но тут же его отвёл.

– Ну зачем ты так? – пробасил он.

– А ты, Тайрок? Если б это был твой братишка?

Тайрок не ответил. На его квадратных скулах, ещё не успевших покрыться щетиной, играли желваки.

Долан окинул взглядом людей.

– Если у этих детей нет родителей, это ещё не значит, что о них некому позаботиться.

Раздался выстрел.

Всё обернулись на звук. С еловых ветвей посыпался снег и в воздухе грузно захлопал короткими крыльями тетерев. Бонадрь держал птицу на мушке и сопровождал дулом её полёт.

– Эй! – грозно крикнул Долан.

Бондарь с досадой опустил ружьё и отвёл взгляд от упущенной добычи.

– Заодно поохотились бы, – хихикнул он.

Долан положил ладонь на ствол ружья, опустил его дулом к земле и произнёс раздельно: