4.

Нагоняй

«А ты делай по-своему»

Тревожный звон колокола летел над деревней. К площади тянулся гудящий народ – добрая сотня жителей: мужчины и женщины, молодые и пожилые, высокие и стройные, коренастые и крепкие, в тулупах и шубах, в меховых шапках или же без них. И через всю эту разномастную толпу проворно пробиралась Ирика. А за ней едва поспевал Кутыптэ. Но внезапно кто-то схватил его за воротник.

– Вот он где! – прозвучал женский голос. – Я с ног сбилась!

Перед Кутыптэ стояла укутанная в тяжёлую шубу Маруна. Она сдула со лба прядь волос и заправила её под цветастый платок.

– Скажи ему, – Маруна пихнула локтем мужа, деревенского охотника Турона.

Почёсывая каштановую бороду, тот всматривался в гущу собрания, где что-то обсуждали деревенский Старшина и седовласый Старик. Турон отвлёкся на тычок Маруны и задумчиво посмотрел на мальчика. Кутыптэ понурил голову и насупился: взбучки было не миновать. Турон присел на корточки, пристально посмотрел в лицо Кутыптэ, и вдруг приятельски подмигнул:

– Опять сбежал?

Кутыптэ кивнул, не глядя на взрослых. А тут ещё и Ирика встряла как назло:

– За хворостом.

И с гордостью посмотрела на брата, будто он принёс из леса несметных сокровищ. Турон одобрительно присвистнул, выпрямился и поймал холодный взгляд жены. На такой взгляд ему оставалось только одно – пожать плечами:

– Ничего ж не случилось.

– Всегда ты так, – отрезала она и строго посмотрела на мальчика, отряхнув с него снег: – Домой. Живо. Здесь детям не место.

Кутыптэ поплёлся назад и потянул за собой Ирику.

– И чего она всё запрещает? – бурчал он, пробираясь сквозь толпу.

– А ты делай по-своему, – улыбнулась сестрёнка.

Колокол утих и над площадью прокатилось:

– Все в сборе?

– Начинается! – шепнула Ирика и выдернула руку.

– Стой! – крикнул ей Кутыптэ.

Но она уже скрылась в толпе.

5. Дурной знак

«Тут нечего бояться!»

– Все в сборе? – огласил деревенский Старшина – крепкий дровосек, необъятный, как ствол громадного дуба.

Он мял в руках огромные рукавицы собачьей шерсти. Такой же чёрной, как и его борода. Стоявший рядом Старик похлопал его плечу:

– Давай, Долан. Смелее.

Долан внимательно посмотрел в старческое лицо. Будто бы в избороздивших его морщинах был спрятан ответ. Старик пригладил густую бороду с вплетёнными в неё бусинами да амулетами и медленно кивнул. Взгляд его серых глаз был спокоен и внушал уверенность.

Долан постучал подошвами меховых унт, какие носили здешние охотники и лесорубы, и поднялся на огромную пустую бочку, до половины врытую в землю. Оттуда он окинул соплеменников взором, в котором не сразу возникла решимость. Его грузная фигура в тяжёлом чёрном тулупе возвышалась над толпой.

Сотня взглядов обратилась к нему в ожидании. Долан откашлялся в кулак и собрался заговорить, но внезапно его прервал выкрик:

– Смотрите!

Из толпы возникла рука с вытянутым указательным пальцем. В тот же миг сверху опустилось чёрное перо и вонзилось в снег перед бочкой с Доланом. Все испуганно ахнули и умолкли.

– Ещё одно… – заволновалась толпа.

Женщины робко шептались, прижимая к губам ладони в рукавицах. Мужчины хранили молчание, мяли шапки и переминались с ноги на ногу. Долан осмотрел собравшихся. Взгляд его потяжелел, чёрные брови сдвинулись.

– Тут нечего бояться! Это всего лишь…

Он не договорил. Народ боязливо косился на перо и переглядывался. Маруна с опаской посмотрела в глаза мужа и вцепилась в его руку. Он стиснул скулы. Все боялись поднять взгляд на Долана. Даже Кузнец – здоровенный мужик с пудовыми кулачищами, точно два гигантских молота, – и тот потупил взор.

– Птицы иногда роняют перья! – вразумлял Долан. – Как мы теряем волосы!