В этот разгар веселья к

Видение Ада

Комната, некогда обычная и светлая, превратилась в подобие адского вертепа. Стены были покрыты мерцающими рунами и символами, излучающими нечестивый свет. В воздухе витал густой запах серы, смешанный с запахом тлеющей плоти.

В центре комнаты, на троне из серы, восседал Дьявол. Его истинная форма была ужасающая: козлиные ноги с копытами, рога, закрученные спиралью, и глаза, горящие адским пламенем. Он был облачен в багряницу, расшитую человеческими костями, между ног на чугунной цепи свисал человеческий череп. На его плече сидел черный ворон, зловеще каркая, черный кот описывал круги вокруг трона.

Но самым ужасным было то, что рядом с ним, на том же возвышении, стояла коза. Ее шерсть была черной как смоль. На ее голове была черная фата, которая развивалась сама собой, словно дым из адского котла. Она блеяла и трясла головой, словно в экстазе, а Дьявол гладил ее по голове и что-то шептал на ухо.

Вокруг них кружились тени – души проклятых, обреченные на вечные муки. Они стонали и выли, но их голоса тонули в какофонии адской музыки, которую играли скелеты на скрипках из костей, а ребра усопших им заменяли арфы.

В дальнем углу комнаты горел костер, на котором жарились какие-то неописуемые существа. Их крики сливались с воплями проклятых душ и блеянием козы, создавая какофонию, от которой кровь стыла в жилах. Вся эта сцена напоминала ужасающую свадьбу, где коза в черной фате была невестой, а Дьявол – женихом.

Ханс не мог отвести глаз от этой ужасной сцены. Он видел, как Дьявол ласкает козу, как он смотрит на нее с похотью и безумием. Купец почувствовал, как его сердце сжимается от отвращения и страха. Он понял, что стал свидетелем настоящего шабаша, и что его жадность привела его к самому краю пропасти.

Морда Дьявола исказилась в отвратительной гримасе, которая вызвала у пока еще человека волну тошноты и животного страха. Его козлиные черты словно расплылись, став еще более гротескными и отталкивающими. Рога изогнулись еще сильнее, угрожающе нависая над его головой, а глаза, горящие адским пламенем, расширились, обнажив кроваво-красные белки. Из его пасти вырвался зловонный запах серы, смешанный с гнилью и разложением.

"Ползи сюда на четвереньках, ты не выполнил самое простое условие и теперь ты раб на все времена," прорычал Дьявол, его голос, искаженный яростью, больше не напоминал блеяние козла, а звучал как скрежет металла по стеклу. "Кем ты хочешь быть? Моим навозным червем, копошащимся в навозе моих испражнений? Или, может быть, ты предпочитаешь стать огарком черной свечи, освещая мне путь в вечной тьме?"

Ужас, ледяной и всепоглощающий, охватил остатки живой души несчастного. Он пытался закричать, но из его горла вырвался лишь хрип. Ноги подкосились, и он рухнул на колени, дрожа всем телом.

"Или, может быть," продолжил Дьявол, его голос сочился ядом, "ты станешь моей мусорной ямой куда я буду сваливать объедки трупов.

Шредер почувствовал, как его разум начинает мутиться. Он не мог вынести этого кошмара. Он хотел проснуться, хотел, чтобы все это оказалось лишь страшным сном. Но реальность была куда ужаснее любого кошмара. Он был в ловушке, в аду, который сам себе создал.

Герта, юная и невинная девушка, услышала о готовящейся ей участи от одной из служанок Шредера. Служанка, не в силах сдержать слез, рассказала ей о страшной сделке, которую заключил ее хозяин с таинственным незнакомцем. Герта узнала, что ей предстоит стать нянькой для отродья Дьявола и козы.

Ужас, холодный и липкий, сковал ее тело. Она не могла поверить, что Шредер, разоривший ее отца и взявший ее в крепостные,пошел еще дальше и смог опуститься до еще большей низости. Мысли путались в голове, перед глазами все плыло. Герта чувствовала себя маленькой птичкой, попавшей в лапы хищника, беспомощной и обреченной на ужасную судьбу.