В тот самый момент, когда первая капля крови коснулась текста договора, солнце померкло, погружая пиршественный зал в зловещий полумрак. Среди ясного неба раздался оглушительный гром, от которого задрожали стены гильдии, и в шпиль церкви Олевисте ударила молния, на мгновение озарив все вокруг пугающим, призрачным светом.

Гости замерли в ужасе, этот страшный пожар 14 июня 1625 года, еще долго вспоминали в Ревеле. В тот роковой день, подобно сейчас, молния поразила гордый шпиль Олевисте, и в считанные минуты пламя охватило деревянную конструкцию. Горожане тщетно пытались бороться с огнем, наблюдая, как рушится символ их города, погребая под собой бесценные реликвии и произведения искусства.

Но купец, опьяненный вином и обещаниями незнакомца, лишь рассмеялся, принимая это за знак своей будущей власти. Он не подозревал, что только что заключил сделку, которая навсегда изменит его жизнь и, возможно, обречет его душу на вечные муки, подобно тому, как огонь поглотил церковь Олевисте.

Шредер протянул незнакомцу ключ от маленькой комнаты на чердаке своего дома.

"Вот ключ. Завтра на закате ты можешь вселиться. А сейчас я буду наслаждаться пиром и радостью от удачной сделки. Новый жилец процедил сквозь зубы: "Впереди у нас неделя… Но помни, смертный, даже за самой плотно закрытой дверью таятся тени прошлого и будущего. И порой они вырываются наружу, сметая все на своем пути."

Дьявол, скрытый под личиной незнакомца, внутренне ликовал. Согласие Шредера, главы гильдии, развязало ему руки. Он смог не только посеять зерно искушения в душе жадного купца, но и обрушить свой гнев на ненавистный ему Дом Божий. Молния, ударившая в шпиль Олевисте, была его делом, символом его торжества над верой и благочестием.

И пока гости пира приходили в себя после небесного знамения, Дьявол наслаждался своим триумфом. Еще один грех лег на плечи Шредера, еще на одну душу Он стал ближе к бездонной власти. Хозяин Ада знал, что Человек, ослепленный жаждой богатства и мести, не сможет устоять перед искушением и вскоре призовет его снова. А тогда… тогда Дьявол сможет начать свою настоящую игру. Грета, бледная и испуганная, вышла из хижины. Ее большие голубые глаза смотрели на Шрёдера с ужасом. Купец оглядел ее с головы до ног, оценивая, словно товар.

– Хорошая работница будет, – хмыкнул он, – долг быстро отработает, а может и не скоро- гаденько хихикнул Ханс.

Томас отвернулся, не в силах смотреть, как его дочь уводят прочь. Он знал, что Грету ждет тяжелая жизнь, полная унижений и труда. Но что он мог поделать? Он сам загнал себя в эту ловушку,пытаясь восстановить то, что забрало море, связавшись с ростовщиком.

Шрёдер шагал по Каламая, уводя Грету за собой. Его тень, длинная и зловещая, тянулась по мокрым доскам, словно знак беды, нависшей над рыбацким поселением. И где-то в глубине души даже он, черствый и жадный, понимал, что совершает тяжкий грех. Но жажда наживы заглушала голос совести, шептавший о несправедливости и отчаянии, что он сеет на своем пути.

Искушение грешника.

В огромном зале гильдии, освещенном сотнями свечей в кованых канделябрах, гудел пир. Столы ломились от яств: целые жареные кабаны с хрустящей корочкой, источающие соблазнительный аромат, горы румяных пирогов с начинкой из яблок и корицы, огромные белорыбицы и лососи, запеченные с травами и лимоном, блюда с устрицами и мидиями, источающие запах моря, и бесчисленные тарелки с сырами, фруктами и орехами. Бочки эля и вина и хмельного меда, привезенные из самых дальних уголков мира, обещали утолить жажду даже самых взыскательных гостей. Богатые купцы и мастера гильдии в ярких одеждах вели оживленные беседы, чокаясь серебряными кубками, наслаждаясь изобилием и празднуя свои успехи.