Дядя Дони вдруг сосредоточил на Лебеде полупьяный взгляд.

- Все в порядке, Икел, для этого у нее есть я.

Я прикусила щеку, чтобы сдержать дурацкую улыбку. Приятно!

7. Глава 7

- Куда намылилась, госпожа? - в устах миссис Грамбл, верного сторожевого пса семьи Роттер еще со времен отцовских сопливых лет, «госпожа» в мою сторону всегда звучало с хорошо уловимой насмешкой.

Она стояла прямо у того непросматриваемого места в заборе, где я могла проскользнуть незамеченной. И явно не собиралась двигаться.

- Я моложе и быстрее, - предупредила я.

Женщина усмехнулась.

- Ишь как заговорила! И даже не заикается - смотри-ка.

Через главный вход что ли идти? Но там можно наткнуться на кого-то из домашних, кому не под пятьдесят… Меня опять охватило раздражение. И ведь даже не съедешь! Еще пару недель назад отец, может, и порадовался бы или даже не заметил, а сейчас меня обложили со всех сторон не пойми зачем и никуда отпускать не хотят.

- Шагай в дом, госпожа, хозяин не велел, - отрезала экономка.

- Ага, бегу, волосы по ветру… - пробурчала я и взяла стойку в сторону главных ворот, - Говорю же, перечница старая, я моложе и быстрее!

Я уже дернулась в сторону и тут же с шипением схватилась за горло, передавленное воротником.

- Не меня, так точно, - спокойно произнес брат, удерживая меня за шкирку, - Пойдем-ка побеседуем.

- Деймос, отпусти!.. - я вырывалась, но он даже внимания не обращал, продолжая вести меня в дом, - Да чего вам от меня нужно?! Уже и погулять нельзя! Какого черта?..

Как же бесит! Беситбеситбесит. Я зарычала от досады, начиная вырываться еще сильнее, но кто я против брата? Он взвалил меня на плечо, не замечая сопротивления. Как же это жалко и обидно - быть слабой!

Боже, ну почему я такая несчастная…

- О, точно! - я аж задохнулась от пришедшей в голову мысли.

- Чего такое? - почти добродушно уточнил брат.

Я стукнула его по спине еще раз ради приличия и начала настраиваться. Что там говорил Рез про мое невозможное и невозможно долгое нытье? Отец ненавидит нытье! Я и старалась при нем никогда-никогда не ныть. А если я начну при нем со всем старанием себя жалеть, хая весь мир за то, что он такой несправедливый?..

Так, Тихея, бери себя в руки. Ты самая несчастная девочка пограничья, тебя никто не любит, никто не уважает, все над тобой и твоими усилиями только смеются…

О, Господи, а ведь я так стараюсь всегда. Так стараюсь… Но для всех это только повод позубоскалить! Да даже мои друзья не могут удержаться от смешком и шуток-минуток. Я делаю, что могу, а всем только смешно. Я цирковая обезьянка пограничья… Даже хуже, я грустный клоун пограничья! Обезьянки-то хоть сообразительностью берут…

Когда Деймос свалил меня в кресло в отцовском кабинете, глаза у меня уже были на мокром месте. А от того, как отец на это брезгливо скривился, плакать захотелось еще больше. Нос заложило, и я длинно всхлипнула.

- Готова говорить начистоту, Тихея? - обвалил на меня словами свои требования хозяин дома, моей жизни и моего самоуважения.

Я дергано закивала, и лицо скривило от подступающих рыданий. Хотя на мгновение мне захотелось не плакать, а вцепиться ногтями в его лицо. Все-то ему доложи! Но я утерпела и начала часто-часто моргать.

- Вот же гадость, - не удержался брат (между прочим родной!), - Ты мне хоть одежду своими соплями не замарала, позорница?

- За-замара-а-ала, - еще активнее закивала я, - Ты меня теперь за это побьешь?.. Побьешь, да? Ну конечно да-а-а! - завыла я, - Ты же меня ненавидишь! И сестра ненавидит! И отец ненавидит! Меня все ненавидя-а-а-ат!

Я едва удерживала голос, так сильно сдавило горло, стоило только позволить себе осознать, насколько же я несчастна. Я вываливала и вываливала на них свои обиды, не щадя из ушей, как они не щадили мою гордость, и чем больше говорила, тем больше понимала, что мне мало. Вдруг я опять ударюсь головой и решу, что мне нужна их любовь? Тогда уже не поревешь! Надо ловить момент, господи, как долго я этого ждала. Сколько у меня накопилось претензий…