Ройтана произвела на меня неизгладимое впечатление – немолодая женщина с пронизывающим взглядом и совершенно седыми волосами, смотрелась величественнее многих аристократок. Ее длинный нос напоминал клюв, а черное платье было не в силах скрыть сильную худобу.

Какое-то время она, прищурившись, рассматривала нас с отцом, а потом произнесла:

- Не переживайте, возьму девочку под свое крыло. Обучу и не причиню никакого вреда – честное ведьминское. Можете ехать.

Отец молча поклонился, забрался в экипаж и уехал. Попрощаться мы успели раньше, так что теперь я просто проводила его взглядом.

- Чемодан можешь оставить здесь, - заявила ведьма.

- Почему это здесь? – поинтересовалась я.

- Тебе ничего из этого не понадобится.

- Если причина только в этом, предпочту взять его с собой, - перечить будущей наставнице не хотелось, но оставаться без любовно отобранных вещей не хотелось больше.

- А из тебя выйдет толк, - кивнула ведьма. – Пойдем.

Так и началось мое обучение. Уже потом я поняла, что ситуация с вещами была первой проверкой и первым испытанием в череде подобных. Конечно же, мы, пять ее учениц, изучали и травоведение, и хиромантию, и астрологию, и гадание, и пентаграммы, и прочие науки, но большую часть времени госпожа Ройтана учила нас быть ведьмами – сильными, независимыми женщинами, которые точно знают, чего хотят, и никогда не станут нарушать собственные этические принципы, например, делать то, что претит их натуре.

Первые два года мне не дозволялось видеться с родными, и это было очень тяжело. Уже позже я поняла, что целью этого было убрать из характера наносное и оставить только мои собственные мысли и желания. Благодаря этому, наконец-то приехав погостить, я совершенно спокойно проигнорировала все манипуляции матери и смогла донести до нее, что не изменю свой выбор.

Ведьминство открыло для меня целый новый мир возможностей, ведь я могла стать кем угодно. Конечно же, ведьмы в некоторой степени являлись заложницами сформировавшегося образа, и для работы часто приходилось ему соответствовать, но даже это оказалось необязательно, можно было и тут поступать, как хочется. Госпожа Ройтана честно предупредила нас обо всех особенностях каждого из путей и что не идти на поводу принятых норм сложнее, но выбор все равно оставался за нами.

В последние годы обучения каждая из учениц определилась с самыми полюбившимися предметами и совершенствовалась в них, что стало для меня огромным облегчением – зельеварение оказалось совершенно несовместимым с моей натурой, ведь чаще всего у меня получалась странная бурда даже по самым простым рецептам. Я сосредоточилась на астрологии и гадании на камнях, и была этому безмерно рада.

В какой-то момент мне перестало хватать знаний, которые могла предложить госпожа Ройтана, и она дала мне доступ к своей личной библиотеке. Этот период я вспоминаю как один из самых счастливых в моей жизни.

По окончании обучения я осталась в Таннербурге. Удачно совпало то, что город успел мне полюбиться, и его удаленность от места, в котором я выросла и где осталась жаждущая моего замужества матушка, и то, что здесь не было ведьм моего профиля. А еще в значительной мере на меня повлияло распределение Кантора, благодаря которому он должен был не менее двух лет отработать на благо Королевства именно в Танненбурге.

С Филименой мы познакомились в кафе, расположенном неподалеку от гостиницы, в которой я остановилась, после того как съехала от Ройтаны. Ее заинтересовало мое странное поведение: я сидела в углу с газетой в одной руке и мешочком с гадальными камнями в другой. Прочитав объявление о сдаче помещения, я вытаскивала камень. Если он показывал, что вариант можно рассмотреть, обводила предложение карандашом, если нет – вычеркивала.