— Что? Что вы услышали?

— О, нет!

Справа от нас, за большим квадратным столом, заставленным различными блюдами и графинами, сидела большая мужская компания. Скользя взглядом по лицам, я напрасно искала среди них хоть одно знакомое. Сначала я подумала, что это зеваки, простые любители жестоких развлечений. Но черноволосый мужчина в темно-зеленом камзоле, трещавшем по швам от тучной натуры своего владельца, уронил шляпу на пол и перед моими глазами промелькнул знак, вышитый серебристой нитью, на камзоле другого мужчины. Крест в круге — знак Королевской инспекции.

Не стоило большого труда разглядеть эти знаки на камзолах всех сидящих за столом. Эти мужчины приехали посмотреть и послушать своего любимца, послушать того, кому они почти поклонялись и на кого равнялись.

Морис Дюбуа.

От одного этого имени у меня скулы свело, а на глаза навернулись слезы ярости. Хорошо, что Жак не видит меня такой. Несмотря на то, что парнишка был неугомонной обузой, он обладал многими прекрасными качествами. Мои слезы приводили Жака в настоящее безумие, он тут же бы бросился с кулаками на любого обидчика, не соблюдая никакие приличия. Впрочем, где оборотень и где приличия…

— Морис Дюбуа, сюда едет сам Морис Дюбуа. Ему, наверное, уже восьмой десяток пошел.

— Кто такой Морис Дюбуа?

— О, Морис Дюбуа… Это тот, от кого мы приехали спасать несчастную. И, судя по разговору, мы приехали вовремя. Морис приедет завтра. Поверьте, Адель, мы только что узнали, сколько у нас времени — времени у нас ровно до завтра. Это очень хорошо, что времени так много.

— Вы видели этого мужчину?

— Адель, если вы увидите Мориса Дюбуа, то можете смело искать себе место на кладбище. Никто не уходил живым от этого инспектора. Для него истребление магов и ведьм — самое важное и нужное дело. Я о нем только слышала, духи Сеита сберегли, а вот моего мужа нет.

— Месть?

— Адель, — не выдержала и истерично хихикнула, — я еще не выжила из ума. Нам с вами нужно будет быть как можно дальше от Нуавье, когда сюда приедет сам мсье Дюбуа. И мы так и поступим… — прикрыв глаза ладонью, устало выдохнула. — Хм… а вот это и вправду интересно.

— Да? Ох, мадам! — Адель вскочила на ноги и прижала руки ко рту. — Там Жак! Он… Он…

— Он снова голый и облеплен пчелами?

— Нет, мадам… — Адель привстала на цыпочки и покачала головой. — Он только что ударил двоих мужчин, теперь… теперь еще и жандарма, похоже. Кажется, Жака арестовали, мадам.

— Хм, ничего страшного. Теперь мы знаем, где его искать. А пока мы послушаем, о чем будут говорить те благородные мсье…

— Мадам! — Адель, стараясь ступать по деревянному помосту, несколько брезгливо посмотрела на коричневую жижу, в которой тонула улочка Нуавье. — Мадам! Почему вы не волнуетесь за Жака?

— Достаточно того, что вы за него волнуетесь…

Я шла не менее осторожно. Отмываться от липкой грязи, смешанной с конским навозом, мне не хотелось, как и не хотелось отмывать Адель. Хватит с меня Жака, которого не раз макнули в эту прелесть его светлой головой.

— Итак, Адель, — я сердито шагала по скрипучему дереву, уворачиваясь от других прохожих, — сегодня мы будем тренироваться еще в кое-чем. Едва мы зайдем за здание жандармерии, смело снимайте свой медальон.

— Это… это не опасно?

— Нет, я помогу вам, не бойтесь. Жак, конечно, еще тот дуралей, но не настолько же! Уверена, что он кое-что узнал и не утерпел, есть за ним такой грешок. В любом случае нам нужно с ним поговорить.

Здание жандармерии оказалось меньше храма и вовсе не походило само на себя: слишком вычурное, даже с лепниной. Тут явно жил кто-то богатый. Когда-то.