Лаура. Принцесса холодного дворца Эрин Фернандес

Ветер нещадно трепал ее светлые волосы и уже который раз срывал его шляпу, которую он в конце концов снял. Неподалеку остановились и терпеливо ждали два экипажа. В безлюдном переулке при переходе с одной улицы на другую двое молодых людей почти не моргая смотрели друг на друга. Он что-то говорил, а она молчала, кажется, едва сдерживая улыбку.

– Я говорю совершенно честно. Если на свете существует девушка более прекрасная чем та, которая стоит передо мной, то провалиться мне сквозь землю. Клянусь, что с тех пор как увидел вас, я не спал ни одной ночи и не был спокоен ни одного дня. Знаю, что не имею права говорить этого вам и все-таки, если бы вы ответили на мои чувства, то я бы все на свете…

– Хватит… бессмысленных слов, – мягко прервала его девушка.

– Бессмысленных? – с жаром возразил юноша. – Разве признание в любви может быть бессмысленным? Что ж, если вы не верите мне, то я совершу все что угодно, чтобы доказать серьезность своих намерений! Я… украду вас и мы уедем в прямиком в Ледонию из этого серого города!

– И угодите в тюрьму, – уже не скрывая смеха заключила девушка, – Не трудитесь, мой друг. Ах, из-за вас я снова опоздаю! И зачем вам понадобилось задерживать меня? Учитель танцев долго ждать не любит.

Он обратился к ней в последний раз, когда она собиралась залезть в экипаж.

– Я уезжаю через неделю, – упавшим голосом произнес он.

– И что же?

– Подумайте.

Девушка раздраженно вздохнула и спросила:

– А что, Вы бы любили меня, не будь я так прекрасна, как выговорите?

Юношу подобный вопрос застал врасплох.

– Вы не можете не быть прекрасной.

– Я задала вопрос.

– Ну… да – с недоумением ответил он.

– Глупый, глупый мальчишка. Ваши сопливые признания мне не к чему. Знаете, зачем я согласилась на эту встречу? Мне просто было скучно и я хотела послушать, что вы мне скажете. Но оказалось, ничего особенного. Все как обычно. А теперь мне пора, всего доброго.

Она звонко рассмеялась. Ее длинные волосы, лежащие на спине, и надетый на них золотой обруч блеснули под мелькнувшим лучом солнца, прежде чем она скрылась в экипаже.

Шел восьмидесятый день осени. Холода становились все существеннее, на Чарсфилд плотным облаком опускался туман. Сухие листья кружили в холодном воздухе. Брусчатка медленно леденела. Время точно остановилось, город медленно погружался в зимнюю спячку. С каждым днем там становилось все мрачнее, небо превращалось в бесконечное серо-дымчатое облако, разговоры тихли, смех совсем смолкал. Погода не располагала к веселию и дружескому общению. Горожане сновали туда-сюда, кто-то спешил на работу, иные на рынок или по другим делам. Они кратко кивками приветствовали друг друга, никто не задерживался. В такую отвратительную погоду пребывание на улице вызывало только меланхолию.

Часы в центре города едва пробили 8 утра, а народ все прибывал. Однако не все неслись, как на пожар. Двое молодых людей респектабельного вида остановились подле ограды дворца. Они о чем-то оживленно беседовали. Оба находились в прекрасном расположении духа, разговор их пестрил той дружеской прямотой и непринужденностью, которой обоим, как видно, давно недоставало. Один из приятелей был ростом пониже второго, его густые черные волосы немного спутались, а зеленые глаза горели радостными огоньками. Он носил зеленый военный мундир, в тон глазам, а на ногах тяжелые темно-коричневые ботфорты. Кстати говоря, его звали Нартим и он учился в столичной академии воинского искусства. Второго юношу, что повыше, звали Юрвин. Волосы Юрвина, как будто для полной противоположности были светлыми и расчесанными волосок к волоску. Он тоже носил ботфорты, и на нем сверкал слегка щеголеватый серый камзол, а на левом боку красовался меч в кожаных ножнах. Юрвин тоже некогда учился в этой академии, но закончил ее гораздо раньше. Теперь он работал на службы разведки и выполнял поручения вышестоящего командования. Правда, работа была не сложная, как может показаться. Выезжай себе раз в неделю в компании стражи, проверяй, все ли в порядке в городе и округе. Стоит так же упомянуть, что отец Юрвина никто иной, как генерал Мэльс – руководитель вооруженных сил страны, один из приближенных его величества и очень уважаемый человек. Отчасти поэтому сыну не пришлось гнуть спину на более трудной должности. Большую часть времени он проводил в развлечениях. Сейчас Юрвин шел во дворец, куда вход ему был свободен, но, встретив старого друга, решил задержаться. Оба они были очень рады встрече. И разговор шел только о том, как давно они не виделись, и о том, что успело произойти за это время.

– Да-да, это правда, что меня скоро назначат в охрану столицы. Сразу в элитный отряд. Буду ловить преступников. Да не каких-нибудь мелких. А изменников родины, не меньше. – не без удовольствия говорил Нартим, – полжизни ради этого корпел над оценками, не спал, не ел, только тренировался и теорию наизусть заучивал, чтобы лучшие результаты были. Только если дослужусь до генерала, навряд ли кто-то спросит меня, в каком году изобрели латный доспех.

– Выходит не зря. Поздравляю, – оценил Юрвин и похлопал товарища по плечу, – приятно видеть, как ты искренне радуешься, а то, знаешь ли, при дворе от этих однообразных лиц уже тошнит…

Нартим усомнился.

– Неужели? Мне казалось, все мечтают приблизиться к той беззаботной жизни. Я тоже хочу получить высокий чин и бывать на приемах во дворце.

– Все мечтают, зато не многие ее выдержат, – пояснил Юрвин. – Подумай, нужно ли тебе это. Нелегко, когда осознаешь, что вокруг тебя каждый играет свою роль, да так, что ни за что не отличишь настоящий смех от поддельного, искреннюю радость от выдуманной и печаль от попытки привлечь к себе внимание. Большинство состоящих при дворе личностей всего-навсего актеры, которые сперва улыбаются тебе, а после осуждают за твоей спиной каждый твой шаг и хорошо еще если просто на словах. А то недавно в моду вошли яды, которые подливают тем, кто тебе не нравится в еду. Пробудешь в такой компании хоть несколько дней, сам не заметишь, как станешь таким же. Все это тяжело, однако соответствовать своему положению всегда не просто. Отец близкий знакомый короля, поэтому я не мог бы оставить двор, да и без интриг было бы слишком скучно.

Закончив свой рассказ, Юрвин посмотрел на большие часы, украшающие площадь. Нартиму было интересно все, что касается дворца и его обитателей. Он всегда со вниманием слушал друга, когда тот говорил об этом.

– Ты сейчас шел во дворец, не так ли? – поинтересовался он, – От чего так рано? Твое начальство приезжает не раньше обеда.

– Стал бы я вставать в такую рань, если б не одно известие, – пожаловался Юрвин. – К сожалению, не могу раскрыть какое, пока что это государственная тайна. Решил прийти пораньше, чтобы узнать новости из первых уст. Может быть, это и вовсе вымысел…

Нартим так и не понял, о чем идет речь.

– К тому же к Лауре неплохо заскочить, – добавил Юрвин, подумав. – Сказать, что билеты уже при мне. Еще и Клаенс, помнишь? Племянник господина мэра очень хотел пойти с нами в театр. Ну как тут откажешь.

Рот Нартима скривился в немного насмешливой улыбке.

– Смотри, Юрвин, не оказаться бы тебе в кандалах за то, что крутишь роман с принцессой, – неожиданно заявил он и рассмеялся.

– Еще один… – протянул в ответ молодой человек, – Знал бы ты, сколько раз я слышал подобную фразу. Пора бы перестать доверять всему, что болтают. Мы с Лори знакомы с пеленок, все детство почти неразлучны, я соучастник всех ее выходок, она прикрывала меня перед отцом. Но все это не имеет никакого значения, потому что чем встречаться с ней, как возлюбленные, я бы предпочел повеситься.

Нартима явно поразила последняя фраза. Тут же мимо величественно и медленно проехала королевская карета, что на миг отвлекло приятелей от разговора.

– Это еще почему? – откровенно удивился Нартим, возвращаясь к беседе, – Говорят, она невозможная красавица. Разве не так?

Юрвин от чего-то усмехнулся.

– По тебе сразу видно, что ты не знаком с нашей дорогой принцессой, – сказал он. – Такой характер, как у нее, еще поискать надо. Лет с шести, помнится, ничуть не поменялся. По-прежнему она ждет, чтобы все и вся подчинялось ее желанию, никого не слушает, кроме себя, и ни до кого ей более нет дела. Она может и красива, при чем, очень красива, спорить не буду, но избалованная эгоистка, каких свет не видывал. А еще прекрасная актриса. Строит кого-то из себя день и ночь. Конечно, при дворе без этого никак, однако Флюрит же совсем другая. Флюрит просто ангел… – он резко смолк, а затем оборвал рассказ – Вот тебе портрет знаменитой первой красавицы королевства. И лучше не злить ее никогда, а то плохо будет всем, даже тем, кто ни в чем не виноват.

Было непривычно услышать подобные речи. Во всем городе говорили только о безупречной красоте принцессы, а те, кто помнят ее мать – королеву Юнлину, еще и об их бесспорном сходстве. Нартим выдержал паузу, а затем спросил, чтобы уточнить:

– И все-таки вы друзья. Как такое возможно?

Этот вопрос чуть было не поставил Юрвина в тупик. Он действительно не находил, что ответить, даже почесал затылок, но в конце концов решил быть предельно честным.